Алисия Клэр - Алые губы со вкусом иллюзий (СИ)

которых, в отличие от женщин и детей было шестеро. Опять же ты вызывала их на сцену по очереди и каждому давала выпить бокал вина. По крайней мере, мне казалось, что это было вино, но оно наверняка было волшебным, потому что жидкость в прозрачном бокале искрилась, словно в нее насыпали бриллиантовую крошку или влили солнечного света. Опять же, ты не раскрывала своих секретов, и никто из сидящих в зале, даже не догадывался какое же волшебство ты творила. Но мужчины уходили с точно такой же сияющей улыбкой, как и женщины. Правда, улыбкам зрителей было далеко до твоей улыбки. Мне вообще казалось, что в мире нет улыбки, что смогла бы затмить твою, настолько ярко она сияла.

Последним зрителем, которого ты вызывала на сцену, всегда был я. Каждую пятницу, без исключений, ты вызывала меня на сцену под громкие хлопки счастливых зрителей. Я замечал, что на меня внимательно смотрят, пока я спускаюсь по лестнице между рядами, и я думал, что некоторые зрители тут тоже не впервые и им не нравится, что я каждый раз выхожу на сцену. Я подумал, что мне тоже было бы обидно, если меня бы ни разу не вызвали на сцену, а какого-то юношу в дешевом костюме приглашали на красный бархат каждый раз. Вообще, когда ты вызвала меня на сцену впервые, я решил, что это невероятная удача, когда это случилось во второй раз, то я подумал, что, возможно, ты меня забыла и случайно вызвала вновь на сцену, но и в третий вечер пятницы я спускался на дрожащих ногах к тебе, и в четвертый. Что уж таиться – я решил, что ты влюбилась в меня. Такие мысли с моей стороны были слишком смелыми, но каждому хоть иногда нужно представить, что несбыточная мечта вдруг обратилась реальностью, ведь я влюбился в тебя в самый первый вечер, когда твоя улыбка затмила свет софитов, а для меня и свет солнца.

Ты едва заметным движением пальца подзываешь меня к себе, будто говоря, что мне нечего бояться, но я и так не боюсь. Я больше всего на свете жажду того момента, когда окажусь рядом с тобой, когда вдохну аромат твоих волос, в котором можно различить нотки грейпфрута и ванили, когда увижу вблизи блеск твоих ярко-алых губ. Я просто хочу стоять рядом с тобой всю свою жизнь, многие годы, а быть может, даже века, но никак не пару минут, которые сопровождаются бурными овациями.

Мои ноги дрожат, пока я спускаюсь по ступенькам, считая их про себя. Мне немного стыдно, что я так волнуюсь, ведь обычно я таким не бываю, но как только я пытаюсь вспомнить о том, какой я в обычные дни, когда не нахожусь на представлении, то все мысли из головы словно бы испаряются. Сейчас я живу только этими представлениями и все остальное для меня просто утратило ценность. Где-то в далеких закоулках памяти, похожих на пустынные городские улицы, по которым ветер носит вчерашние газеты, у меня пылятся воспоминания об учебе, работе, семье. Я помню лицо мамы, но его черты причудливо смешиваются в моем сознании с чертами твоего лица. Я помню, что учусь сейчас в музыкальной консерватории и играю на скрипке, но все мелодии перерастают в громкие овации, стоит лишь мне о них подумать. Я помню, что мне нужно подготовиться к экзамену, написать небольшую сонату для фортепиано, к написанию которой я еще даже не приступал. Я помню, конечно, я все помню, но сейчас это не имеет для меня значения. Сейчас, когда моя нога коснулась красного бархата арены, когда мне осталось сделать лишь несколько шагов, чтобы приблизиться к тебе, вся моя жизнь мне кажется иллюзией, ничего не значащей иллюзией.

Ты нежно берешь меня за руку и выводишь на самую середину арены. Ты что-то говоришь зрителям, изящно указывая на меня рукой. Я замечаю, что твои ногти коротко подстрижены и покрашены ярко-алым, как и твоя помада, лаком. Но я совершенно не слышу твоих слов, как будто я нахожусь в стеклянном кубе, что позволяет видеть, но не пропускает звука. В моих ушах не переставая гремят аплодисменты и мне кажется, что тем, кто выходил на сцену ранее, не аплодировали так громко, но сейчас я не могу положиться на свои воспоминания, потому что стою рядом с тобой. Я перестаю думать о чем либо и любуюсь тобой. Я вижу, как двигаются твои губы, и даже слышу слова, что срываются с них, словно белые голуби, но я не вдумываюсь в то, что они означают. Я лишь слушаю твой голос, его интонации, переливы. Если бы у твоего голоса был запах, то он бы пах корицей, ванилью, ментолом, опавшими листьями и страницами старой книги. Если бы у твоего голоса был вкус,

--">