Маруся Мусина - Душа Демона (СИ)

ее глазах испугу, она тоже оценила возможные последствия падения сестры.

А что я? Я — ничего. Что есть, то и сказала. За сестрой действительно водился такой грешок.

— Воды… — прохрипела Алва, закатывая глаза и начиная картинно заваливаться вправо.

— Сестра присядьте, — Илисатт подхватила ее под локоть и потянула к кушетке, кстати, такой же жесткой, как и кресло, даром, что тканью обита.

— Диана… — настоятельница растерянно обернулась.

Но я была уже тут как тут с кувшином воды в руках. Лицо матушки на мгновенье озарила благодарная улыбка, лишь на мгновенье, которого мне хватило, чтобы вылить содержимое кувшина на голову «умирающей» сестры.

Громкий трубный рев сотряс стены, не знаю как там на нижних этажах, но подо мной пол точно покачнулся. После этого мы все замерли: Алва — в шоке, Илисатт — в ужасе и я — с легким любопытством. К слову сказать, ни одна капля вылитой воды пола не достигла.

— Ч-ч-что… что это было?… — икнув, прошептала сестра Алва.

— Вы перепугали нас, сестра! — Настоятельница — она на то и настоятельница, чтобы выкручиваться из любой ситуации. — Вам сделалось дурно, и мы пытались привести вас в чувство. Это все погода! Уже неделю постоянные дожди. Это плохо влияет на всех нас. Вам лучше?

— Э-э-э-э… — Алва растерянно кивнула.

— Ну, вот и хорошо! — Обрадовалась Илисатт. — Вставайте! Вам надо немедленно пойти к себе и лечь! Я очень переживаю за вас, сестра. Диана, помоги.

Я быстро подхватила Алву под локоть с другой стороны и со всей возможной прытью потянула ее к выходу. У самой двери сестра опомнилась и, негодующе сверкая глазами, вырвалась их моих рук.

— Матушка!.. Это… Из-за этой… я…

— Да-да, — закивала головой Илисатт, сделав мне знак исчезнуть из зоны видимости, — вы очень слабы! Прошу вас, сестра, идите к себе и прилягте! Я волнуюсь за вас.

Последнюю фразу настоятельница произнесла таким встревожено заботливым тоном, что не только у Алвы, у меня на глаза навернулись слезы.

— Вы так добры ко мне… — дрожащим голосом залепетала сестра, уверившись в том, что она действительно еще «очень слаба». — Я… Мне… Вы так добры, матушка!..

Выкрикивая бессмысленные слова благодарности Алва, подталкиваемая настоятельницей, очень медленно продвигалась к широко распахнутой мной двери. Я опять хотела было вмешаться, но матушка кинула на меня такой взгляд, что мне пришлось снова нырнуть за гобелен. Когда, наконец, за широкой спиной(а вернее боком) сестры Алвы закрылась дверь, мы обе не сговариваясь с облегчением привалились к ней.

— Вы действительно безмерно добры, мать Илисатт, — подтвердила я, — и терпеливы. Бесконечно терпеливы.

— О, да… — вздохнув, настоятельница опустилась в кресло и устало прикрыла глаза, но через мгновенье строго уставилась на меня. — Так что там за история с сестрой Анной?

— А что за история? — невинно поинтересовалась я.

— Диана!

— Надо же мне для начала узнать, в чем меня обвиняют.

Илисатт вздохнула, по красивому строгому лицу пробежала тень.

— Диана… Ты не монахиня. Ты живешь здесь уже давно, но не отказалась от мирской жизни. Так не делается. Многие сестры, которые… с которыми… Сестры, чье мнение мне приходится учитывать, обеспокоены. Не столько твоим присутствием, сколько тем искушением, которое ты несешь в себе. Ты ведь понимаешь, что своей речью, своим поведением, мыслями ты олицетворяешь мир, ставший для нас закрытым. А многим сестрам, особенно молодым сестрам этот мир еще интересен, еще не потерял своего очарования. Да и ты уже не то загнанное существо, что приползло к воротам полгода назад. Ты снова стала сильной, и ты хочешь вернуться туда. И мир… Твой мир ждет тебя.

Теперь настала моя очередь хмуриться и вздыхать. Настоятельница была права. Я оправилась от потрясения, — что и говорить, время лечит, — и мне действительно уже стало здесь скучновато. С некоторых пор я начала задумываться о том, чтобы покинуть монастырь, но пока не решила, куда идти. Никто нигде меня не ждал.

Не получив от меня ответа, настоятельница продолжила:

— Не знаю, что там у вас вышло с Анной, но даже если не было ни малейшего повода для разговоров, и ты, и я, и она поклянемся в этом, мало что изменится. Ты понимаешь, о чем я?

— Да, матушка. Я все понимаю.

Я действительно все понимаю. Судьба решила меня поторопить с выбором. Что ж, пора. И, правда, пора. Я --">