Томас Т Томас , Роджер Джозеф Желязны - Маска Локи

смерти.

— Ничего твоего собственного?

— Жена…

— Ничего действительно ценного?

— Участок или два…

— Какой площади?

— Три тысячи акров.

— Чистые и без долгов?

— От моего отца.

— Не хотел бы ты использовать их как коллатераль?

— Коллат… что?

— Залог. Под него Орден может одолжить тебе денег, на которые ты наймешь вооруженных рыцарей и купишь лошадей, вооружение, продовольствие. В обмен на это ты обещаешь нам вернуть долги с процентами.

— Грех стяжательства!

— Это неподходящее слово, кузен.

— Какова сумма денег?

— Я полагаю, Орден мог бы одолжить тебе 36000 пиастров. Это соответствует 1200 сирийским динарам.

— Сколько же это в деньгах?

— В пять раз больше, чем сумма, которую потребовали за убийцу сарацинского короля в этой стране. Подумай о количестве откупных, которые мы, тамплиеры и другие монашеские ордена получили, когда Генрих Английский устранил Бекета, простого монаха. А тут убийство короля!

— Так на эти деньги можно купить людей, оружие и преданность?

— Все, что тебе нужно.

— А как во всем этом будет участвовать моя земля?

— Ты выплатишь долг и проценты из захваченной добычи. Если же не сможешь уплатить, твой земельный надел перейдет к нам.

— Я уплачу вам.

— Конечно же. Так что твоя земля вне опасности, не так ли?

— Я думаю, да… Я должен дать обещание перед Господом, как христианин и рыцарь?

— Я с удовольствием ограничился бы твоим обещанием. Но моим начальникам в Иерусалиме нужна бумага. Я могу умереть, но твой долг перед орденом останется.

— Я понимаю.

— Хорошо. Я подготовлю бумагу. Тебе останется только поставить подпись.

— И тогда я получу деньги?

— Ну, не сразу. Мы должны послать гонца в Иерусалим за благословением Жерара де Ридерфорда, нашего Магистра.

— Ясно. Сколько это займет времени?

— Недельное путешествие, туда и обратно.

— А где в этой гостеприимной стране я буду есть и пить все это время?

— Что за вопрос? Конечно, здесь. Ты будешь гостем Ордена.

— Спасибо, родственник. Теперь ты говоришь, как истинный норманн.

Алоис де Медок улыбнулся.

— Не думай об этом. До обеда у тебя есть время почистить сапоги.

Стол в покоях Жерара де Ридерфорда, Магистра Ордена Тамплиеров, был семи локтей в длину и трех в ширину. Однако он вряд ли занимал все место, отведенное Магистру в Иерусалимской Общине.

Сарацинские мастера вырезали на длинных боковинах стола украшение из норманнских лиц — овал за овалом с широко раскрытыми глазами под коническими стальными шлемами; пышные усы над квадратными зубами; уши, как ручки кувшинов, переплетающиеся от одной головы к другой.

Томас Амнет внимательно смотрел на эту цепочку голов, сразу же угадав прототип карикатуры. Господи, сказал он сам себе, как же эти бедные создания должны ненавидеть нас! Западные варвары, удерживающие их города силой оружия, верой в Бога-Плотника и более старого Бога-Духа.

— Что ты там колдуешь, Томас?

— А? Что Вы сказали, Жерар?

— Ты так углубился в изучение края стола, что совсем не слышал меня.

— Я слышал Вас достаточно хорошо. Вы хотели знать, достоин ли Ги де Лузиньян короны.

— Выбирает Бог, Томас.

— Или, в некотором смысле, Сибилла. Она мать покойного короля Валбуина, сестра Балдуина, прокаженного короля, который был до него, и дочь короля Амальрика. И теперь она взяла Ги в супруги.

— Это еще не делает его королем, — напомнил Жерар. — Все, что я хочу знать, это должен ли орден Тамплиеров поддерживать Ги или употребить свой вес для того, чтобы выбрать принца Антиохии?

— Вы имеете в виду при условии, что сначала этот принц Рейнальд решит, что не будет пытаться силой захватить трон?

— Конечно, конечно. А если он попытается?

— Рейнальд де Шатильон — чудовище — Вы это уже знаете, мой господин.

— Когда патриарх Антиохии проклял Рейнальда за грабеж Императора Мануэля в Константинополе, — продолжал Амнет, — принц приказал своему парикмахеру обрить старику голову и бороду, оставив ожерелье и корону из неглубоких порезов вокруг глаз и горла. Потом Рейнальд смазал эти раны медом и держал Патриарха на высокой башне под полуденным солнцем, пока мухи чуть не свели его с ума.

— Рейнальд напал и разграбил поселения на Кипре, за три недели сжег их церкви — церкви, Жерар! — и урожай, убивал крестьян, насиловал женщин, резал скот. Этот остров не оправится от Рейнальда де Шатильона и за поколение.

— Вряд ли он --">