Валерия Михайловна Чернованова - Наследница темного мага

с благоверной, а не шляться на старости лет по злачным местам.

Жирный боров рассчитывал поразвлечься в компании молоденькой шлюшки, а вместо этого ему подвернулась переодетая я, зарабатывающая себе на хлеб мелкими и не очень кражами предметов магического искусства. В свое оправдание могу сказать, что воровала я исключительно у богатых и отдавала награбленное исключительно бедным, то бишь себе и Лельке. Нам сейчас деньги нужны были позарез. Ей — на швейный салон, мне — на учебу. Самые что ни на есть благородные цели.

За черный сирец, мощнейший накопитель силы, в определенных местах можно получить от трехсот до четырехсот соларов. А если повезет напасть на какого-нибудь доверчивого толстосума, то и все пятьсот. Тогда прощай, старая жизнь в убогой лачуге, и да здравствует новая!

Такого богатства хватит, чтобы оплатить первый год обучения в академии и арендовать для сестры приличное жилье. А там, глядишь, и на два оставшихся года как-нибудь заработаю. Получу диплом вейлы,^[4] смогу колдовать по лицензии, и тогда мы с Лелией уедем прочь из столицы. Поселимся в каком-нибудь уездном городке. Я буду помаленьку магичить, она — шить платья, шляпки и прочую дребедень. Откроет собственную мастерскую, станет известным, как это сейчас по-модному называется… Вспомнила! Кутюрье. А то все графские кальсоны да панталоны штопает.

Как назло, способ, обычно срабатывающий на все сто, на этот раз оказался провальным. Всего-то и нужно было привести дархова эла в отель и напоить снотворным. Кто ж знал, что этому борову лошадиной дозы окажется недостаточно. А ведра зелья у меня с собой не было. Очухался в самый неподходящий момент, когда я обшаривала его карманы. И ну голосить. Чуть не оглохла.

Тут же сбежалась его прихлебательская охрана. Чудом успела на балкон выскочить, а уже оттуда — по лестнице на крышу. Хорошо хоть сирец с собой прихватила…

Мысли мелькали в голове с небывалой скоростью. Я вспоминала о прошлом, строила планы на будущее, судорожно прижимая к груди артефакт, и не сразу поняла, что натворила.

Завернув за угол, увидела, как воздух в проулке густеет и скручивается в воронку. Подвластная заклятию вейла, та превращается в портал. Колдун стоял спиной ко мне, раскинув широко руки и произнося нараспев слова заклинания. Слушать этот мелодичный баритон было одно удовольствие.

Курчавые волосы мага трепал ветер, унизанные перстнями пальцы подрагивали, когда с них срывались медные искры — остаточное действие магии. Те устремлялись в воронку, теряясь в ее туманной глубине.

Не знаю, куда там намылилось это голосистое чудо, но мне его портал нужнее. Не раздумывая, с разбегу налетела на вейла, пихнув его в ближайшую помойную кучу, о чем свидетельствовали исходящие оттуда ароматы. Кажется, за углом располагалась третьесортная забегаловка. Зажмурившись, шагнула в портал, услышав за спиной банально-предсказуемое:

— Стой, дура!

Я не обидчивая. Возвращаться и требовать извинений не стану. Любовно погладила черный сирец и нырнула в туманную яму.

Кайн

Дархова столица! Дархова академия! Дархова ночь!

Как же я это ненавижу!

А все из-за отца. Из-за его непростительных ошибок.

Вчера вечером он позвал меня к себе и без обиняков заявил:

— Мы банкроты. Абсолютные, полные банкроты. На древнюю фамилию Вивади легла тень нищеты. Теперь только от тебя, сынок, зависит спасение нашей семьи и чести нашего рода.

Отец патетично вздохнул, глядя на меня сквозь толстые линзы пенсне.

«Раньше о деньгах нужно было думать. Когда прожигал состояние, покупая виллы и побрякушки для нескончаемой вереницы любовниц!» — едва не вырвалось у меня. Только присутствие матери удержало от справедливых обвинений.

Маман вздохнула в унисон с отцом и для пущего эффекта приложила шелковый платочек к сухим глазам.

— Ты должен постоять за честь рода, — продолжал давить на психику граф Эльрек.

— И каким это образом?

Родители переглянулись, и мать, поднявшись, приблизилась ко мне.

С отцом мы ладили редко, а точнее, не ладили никогда. Между нами частенько вспыхивали баталии, в результате которых я по нескольку месяцев не появлялся дома, только бы с ним не встречаться. А вот мать, существо нежное и легкоранимое, я любил искренне и старался по возможности не причинять ей боли. Папаша был в курсе и часто использовал эту мою слабость в --">