Линн Абби , Роберт Линн Асприн , Джанет Моррис , Джон Браннер , Эндрю Оффут , Дэвид Аллен Дрейк - Новая кровь

скажутся эти перемены. А нам остается лишь то же, что и всегда: смотреть. Смотреть и надеяться.

— Кстати, о новых работниках, — с деланной непринужденностью заметил Хорт. — Ты что-нибудь слышал об исчезновениях людей?

— Полагаю, ты имеешь в виду тех, кто исчезает и не появляется обратно даже в виде трупа? — сухо спросил Хаким.

— Совершенно верно, — кивнул юноша. — И речь идет о крепких мужчинах, которые вроде бы вполне способны постоять за себя. Я слышал о трех таких случаях.

— Для меня это новость. Нужно быть повнимательнее.

Несколько пасынков направились к коновязи, даже не взглянув в сторону собравшихся жителей. Хаким никогда не признался бы в этом в открытую, но отъезд пасынков — так же, как и Третьего ранканского отряда коммандос, — означал для него куда больше, чем исчезновение нескольких работавших на возведении стен людей. Ему стало интересно: насколько хорошо Хорт понимает, что происходит в городе? Что-то он редко высказывается по этому поводу. А может, это он сам стал рассеянным?

Дело явно пахло крупной заварушкой. Поединком воли между Санктуарием и Ранканской империей, — может, даже в ход пойдут и мечи. Хаким ни на минуту не верил, что пасынков чисто случайно выставили из города именно в тот самый момент, когда во главу угла встал вопрос о власти. Вернутся ли они — вот в чем загвоздка. Если империя попытается восстановить порядок силой, то кем станут пасынки? Хлыстом в руках империи или щитом Санктуария? А может, они останутся в стороне, предпочтя соблюдать обычный нейтралитет наемников, и вернутся лишь после того, как станет ясно, чем все закончится? Если, конечно, они вообще вернутся.

Старик всматривался в лица, но ничего не мог по ним прочесть. Ни намека на будущее не было видно на лицах наемников, а если судить по выражениям лиц горожан, никто из них вообще не понимал, что сегодня поставлено на карту.

Марк Перри КЕЙД

Если бы он родился в другое время и в другом месте, он мог бы стать кем-то другим: героем, генералом, жрецом или даже королем. Но он родился в Санктуарии и стал убийцей.

Кейд стоял на невысоком холме и смотрел на город. Санктуарий. Кейд отвернулся и сплюнул. Санктуарий — столица преисподней. Кейд покинул этот город одиннадцать лет назад, после того как совершил свое первое убийство. Теперь он вернулся обратно. Вернулся, чтобы убивать. Где-то там, в этой выгребной яме, гнило тело его брата, которому какая-то сволочь переломала все кости. И Кейд всерьез намеревался разобраться с тем, кто это сделал.

Налетевший порыв ветра обрушил на Кейда волну зловония. Даже на таком значительном расстоянии от города запах был почти осязаемым на ощупь. Запах человека в наимерзейших его проявлениях. В Санктуарий понятия «жертва» и «охотник» были почти равнозначны. Зло, переполнявшее родной город Кейда, по-прежнему было живым и деятельным и заражало собой любого, кто с ним соприкасался.

Солнце скрылось за горизонтом; над ветхими от древности городскими строениями медленно сгущались сумерки, но темнота пока еще не полностью укрыла город. Кейд был удивлен, увидев выросшие вокруг города стены. Похоже, стены предназначались не столько для того, чтобы помешать врагам войти в город, сколько для того, чтобы не позволить жителям разбежаться. Даже дураку должно быть ясно, что завоевание Санктуария не принесет никакой выгоды.

Эта мысль вызвала у Кейда улыбку. Нападать на Санктуарий — все равно что вступать в борьбу за плошку, в которую нищий собирает подаяние. Кейд посмотрел на запад. Там медленно и печально догорало какое-то строение, но обитатели Низовья не обращали на это ни малейшего внимания. Низовье — самый скверный район этого поганого города. Низовье…

«Это — то самое место, с которым ты клялся никогда не иметь никаких дел», — напомнил себе Кейд. Впрочем, он отлично знал, что в Аду клятвы мало чего стоят.

Если Санктуарий можно было назвать местом рождения Кейда, то именно Низовье вылепило его нынешний образ. Кейд жил в Низовье с шести до шестнадцати лет. Там он познал мир — подлинный мир, а не ту ложь, которой любят ослеплять себя люди. Там он узнал, что такое страх. Он слишком часто видел его в глазах своего несчастного брата, который всегда пытался защищать младшего братишку, хотя если кто-то из них и мог защитить другого, так это Кейд. Там он узнал, что такое отчаяние. Отчаяние — это когда денег все меньше, и еда на столе появляется все реже, а мать бьется, как --">