Владимир Прягин - Дурман-звезда

осталось совсем немного, и вокруг сгущается сила. Значит, с гаданием что-нибудь может и получиться. Вот только это будет совсем не то, чего ожидает барышня. Принца на пурпурном коне она, во всяком случае, не увидит – это я могу гарантировать…

Судя по тому, как поморщился капитан, его тоже одолевали сомнения. Но отказать было невозможно. Гадание под плачущим солнцем – обычай настолько древний, что нарушить его никто не осмелится. Глаза у всех уже загорелись.

– Хорошо, – сказал капитан, – давайте управимся поскорее. У кого есть… гм… необходимые атрибуты?

– У меня, у меня! – запищала барышня и хотела уже метнуться в каюту, но купец неожиданно заступил ей дорогу.

– Сударыня, – сказал он проникновенно, заглянув ей в глаза, – разрешите мне предоставить чашу. Поверьте, вы не будете разочарованы. Обещаю.

– Я… э-э-э… – пролепетала девица, не ожидавшая такого напора.

– Благодарю вас, – сказал купец. – Господа, я сейчас вернусь.

Он быстро покинул палубу. Кто-то спросил:

– А полотенце?

– Да, – кивнул капитан. – Стюард, займитесь этим.

– С вашего позволения, я бы посоветовал простыню.

– Простыню?

– Совершенно верно. Она большая, а нас здесь много.

– Хорошо, на ваше усмотрение.

Пока народ оживленно галдел в ожидании ритуала, я снова отошел к борту. Степь, проплывающая внизу, все так же дышала жаром, но я больше не замечал ее, думая о своем. Что сделают эти двое из рода Волка, если не дождутся меня в столице? Наверняка попробуют управиться сами, и результат будет соответствующий. Впрочем, если солнце заплакало, то их возня меня уже не касается. Мое время вышло – еще один цикл я просто не потяну…

– Ну что, господа, приступим?

Купец вернулся быстро, как обещал. В руках у него был шар размером с большое яблоко – костяной, идеально отполированный, со вживленными лиловыми нитями. Явно непростая вещица. Барышня, которая первой вспомнила про гадание, прямо задохнулась от зависти. Владелец, довольный произведенным эффектом, аккуратно разъял шар на две половинки. Они были полые, и каждая могла быть использована как гадальная чаша.

Стюард деликатно пробрался через толпу и расстелил на палубе простыню. Все прониклись моментом и замолчали.

– Сударыня, – обратился купец к девице, – окажите мне честь. Будете ассистировать?

Та, похоже, только этого и ждала. Вытащила из ридикюля иголку и вопросительно оглянулась на капитана. Ну да, он тут главный – с кого же еще начать? Капитан вздохнул и протянул руку. Барышня быстро (чувствовалась сноровка) уколола ему указательный палец. Купец подставил чашу, и капля крови упала внутрь.

Кровь собрали у всех матросов и прочих членов команды, даже к рулевому сходили. Взялись за пассажиров. Когда очередь дошла до меня, я поколебался секунду – как бы не вышло хуже. Знали бы они, кому собираются делать кровопускание, разбежались бы, наверное, с воплями. А те, кто посмелей, попытались бы сунуть меч между ребер. Но отказ от участия будет выглядеть подозрительно, а я не хочу привлекать внимание. И вообще, это будет даже забавно…

Я позволил сделать укол. На дне чаши к тому моменту уже скопилась красная лужица. Приняв мою каплю, она всколыхнулась и вроде бы слегка зашипела. Но никто, кроме меня, не присматривался – всем уже не терпелось начать гадание.

На очереди была старая опекунша. Я, правда, засомневался, можно ли из этой иссохшей мумии выдавить хоть капельку жидкости, но получилось. Барышня с иголкой вежливо кивнула старухе, присела перед малышкой и проворковала:

– Не бойтесь, юная леди, это как комарик укусит.

Та храбро выставила ладошку, и последняя порция крови попала в чашу. Купец снова сложил вместе два полушария. Огляделся и спросил:

– Все готовы?

– Начинайте, – пробурчал капитан.

Сейчас все столпились у надстройки на палубе – это сооружение защищало от ветра. Купец держал шар двумя руками над простыней и сосредоточенно хмурился. Бойкая барышня нервно теребила свой шарфик. Белокурая малышка восторженно замерла, распахнув глазищи, а ее опекунша недовольно кривилась – очевидно, из-за того, что ритуал совершается в компании немытых простолюдинов. Что делать – никто не может предвидеть, где и с кем его застигнет судьба, когда солнце уронит первые слезы.

– Свет и прах, – произнес купец.

Лиловые нити, вживленные в шар, замерцали и начали шевелиться. Они отлеплялись от гладкой --">