Иван Катавасов - Ярмо Господне

арматорской лаборатории Анастасии Ирнеевой, остановил само быстротекущее, порой еле ползущее время. И сам застыл, окаменел, задумался, стоит ли, нет ли, обгонять его…

Минутой скорбного молчания, подразумеваемыми, неизреченными отточиями оба рыцаря еще раз почтили память о былом и невозвратном. Но финальную точку в собственном сосуществовании среди разнообразных времен и пространств они ставить пока не намеревались.

— …Первым делом, рыцарь-адепт Патрик, в мои незамедлительные намерения входит необходимость заново получить доступ в межпространственный октагон-перекресток, который я когда-то открыл неподалеку отсюда.

— Буду рад вам помочь, сэр, в этом многозначащем предприятии…

Проводив гостей, Настя и Филипп впервые после его долгого или недолгого отсутствия, — «кому и как откуда посмотреть, из рака ноги», — остались наедине в своей почти прежней двухкомнатной квартире. «Плюс едва ли не большая половина этого четырехэтажного домика сейчас в нашем полном распоряжении…»

— …Вот и дожили мы до лета, Фил… Каникулы можем себе позволить…

Кстати, в твоем завтрашнем тетраевангелическом ритуале ты стопудово сможешь распорядиться либо мной либо Викой в предметности синтагматического ключа. Как тебе будет угодно, потому что обе мы на сегодня чисты и девственны.

После рождения Наташки двадцать лет назад я собственноручно установила себе девственную плеву, чтоб ты знал. Можешь меня в синтагме «адамовой головы» поставить.

— Не надо… Ежели благоприятный период полноценной фертильности некая докторша по-арматорски, техногностически, кому-то искусно подготовила.

— Ясен пень! Только так и никак иначе. И будут две плоти воедино!

Я тебе красивеньких и умненьких близнецов-мальчиков собираюсь родить, муж мой единственный и любимый во всей полноте и глубине разумной души моей…

Назавтра тетраевангелический ритуал рыцарю Филиппу удался не полностью. Он-то ту самую, антикварную, несотворенную дверь мореного дуба с инкрустациями среди современных техногенных развалин увидел. Тем временем остальные участники теургического действия ее не замечали и не ощущали в текущей сверхрациональной архитектонике.

— …Бог с ней, — утешил его рыцарь Патрик, ответственно действовавший по правую руку. — Думаю, вам стоит погодить и попробовать воздействие вновь уже в ранге адепта, сэр рыцарь. Не так ли, сэр?..

Вместо ответа рыцарь-зелот Филипп внимательно и значительно на него посмотрел. Взглянул прощально на кавалерственную даму-зелота Анастасию. Благодарно пожал руку сквайру шестого ранга Виктории. И молча решительно ступил вперед…

Какое будущее, настоящее или прошлое перед ним вскоре откроется, наступит, Филипп Ирнеев не знал и не предполагал. Где и на каких временных просторах или в пространных временах ему, его асилуму суждено оказаться до этого мгновения, возможно, по прошествии десятилетий, быть может, столетий и тысячелетий, он также не мог предвидеть и предусмотреть. Ибо сказано апостолически всем ратоборствующим во Благодати Господней: не ваше дело знать времена и сроки, кои Бог-Отец расположил во власти Своей. Но примете вы силу, как скоро сойдет на вас Дух Святый.

Так оно и было, и есть. Не от века и мира сего. Между светом и тьмой. Между отрицанием и утверждением. Между добром и злом. Между истиной и ложью. Между свободой и неволей. Между Христом и Антихристом.

Анафема или осанна? Проклятие или благословение?

Да будет так! Аминь. Amen.

Июль 2012.

--">