Джоан Кэтлин Роулинг - Гарри Поттер и Принц-Полукровка

придать своему лицу расслабленное (по крайней мере, он на это надеялся) выражение, как на каминной решетке взвились ярко–зеленые языки пламени. Стараясь подавить внешние проявления удивления и тревоги, Премьер наблюдал, как в пламени появился вертящийся как волчок полный мужчина. Несколько секунд спустя посетитель выбрался из камина на красивый старинный ковер, одной рукой стряхивая пепел со своего длинного полосатого плаща^[3], а другой придерживая зеленый котелок.

— А, Премьер–министр, — произнес Корнелиус Фадж, устремляясь вперед и на ходу протягивая руку. — Рад снова видеть вас.

По совести, Премьер–министр не мог утверждать того же, поэтому предпочел смолчать. Он даже отдаленно не рад был видеть Фаджа, чьи периодические визиты, помимо того, что просто тревожили его, вдобавок обычно означали, что ему предстояло услышать порцию очень плохих новостей. К тому же у Фаджа был явно измученный вид. Он был более худым и с большим количеством седых волос, чем раньше; лицо его было покрыто морщинами. Премьеру доводилось ранее встречать политиков, выглядевших подобным образом, и всякий раз это не предвещало ничего хорошего.

— Могу ли я чем–то помочь? — спросил он, кратко пожимая руку Фаджа и жестом приглашая его занять самый жесткий из стульев, стоящих напротив стола.

— Даже и не знаю, с чего начать… — пробормотал Фадж, придвигая к себе стул, садясь и кладя на колени зеленый котелок. — Ну и неделя, ну и неделя…

— Что, и у вас плохая неделя? — холодно осведомился Премьер, надеясь дать понять тем самым, что у него и так хватает проблем и что он не нуждается в добавке от Фаджа.

— Да, конечно, — ответил Фадж, устало потирая глаза и угрюмо глядя на Премьера. — У меня была точно такая же неделя, как и у вас, Премьер–министр. Брокдейлский мост… убийства Боунс и Вэнс… не говоря уже о том тарараме на западе…

— Вы… э… ваши… я имел в виду, некоторые из ваших людей имеют… имеют отношение к этим… этим происшествиям, так?

Фадж строго посмотрел на Премьера.

— Разумеется, имеют, — сказал он. — Вы, конечно, осознаете, что происходит?

— Я… — заколебался Премьер.

Именно из–за этого ему так не нравились визиты Фаджа. В конце концов, он все–таки был Премьер–министром, и ему не нравилось, когда его заставляли чувствовать себя школьником, не выучившим урок. Но именно так и было, начиная с самой первой встречи с Фаджем, которая произошла в его первый вечер в должности Премьера. Он помнил эту встречу, как будто она была вчера, и знал, что это воспоминание будет преследовать его до самой смерти.

Премьер стоял тогда один в этом самом кабинете и наслаждался своим триумфом, наконец–то заслуженным столькими годами мечтаний, планов и трудов, когда услышал позади себя покашливание, точь–в–точь как сегодня. Когда он обернулся, оказалось, что этот мерзкий портрет обращается к нему и возвещает, что Министр Магии намерен прибыть сюда и представиться.

Первое, о чем Премьер тогда подумал — что от длинной избирательной кампании и напряжения во время выборов у него поехала крыша. Он был просто в ужасе, когда обнаружил говорящий с ним портрет; но это были еще цветочки по сравнению с его ощущениями, когда некто, назвавшийся волшебником, вывалился из камина и пожал ему руку. Премьер был не в состоянии говорить в течение всего времени, когда Фадж любезно объяснял, что во всем мире в тайне от людей живет множество ведьм и волшебников, и заверял, что его, Премьера, голова может об этом совершенно не болеть, так как Министерство Магии несет полную ответственность за сообщество волшебников и следит за тем, чтобы немагическое население ни о чем не заподозрило. По словам Фаджа, это была очень трудная работа, включавшая в себя буквально все: от регулирования использования метел до контроля над популяцией драконов (Премьер помнил, что в этом месте он вынужден был схватиться за край стола, чтобы не упасть). Затем Фадж по–отечески похлопал все еще ошарашенного Премьер–министра по плечу.

— Не волнуйтесь, — утешил он. — Вероятнее всего, вы меня никогда больше не увидите. Я побеспокою вас только в том случае, если у нас произойдет что–то действительно серьезное, настолько, что может повлиять на муглей — немагическое население, я хотел сказать. В остальном — мы вас не трогаем, и вы нас не трогаете. Да, должен сказать, что вы восприняли это все гораздо лучше, чем ваш предшественник. Он пытался --">