Гапарон Гарсаров - Ламбрант

выместил гнев на хлипкой скамеечке и заскочил внутрь, оттряхивая чёрные джинсы от пыли.

— О, вот и Володарь пожаловал, — без радости произнёс рослый парнишка с густыми чёрными волосами и лениво помахал ему рукой. — Проходи, устраивайся…

В зале, в котором Берсеньевы собирались проводить ритуал, раньше была столовая: вместительная, светлая, с высоким потолком и поблёкшим кафелем на полу, где мигали дешёвые свечки. Семеро человек дружно выстроились у западной стены, а ещё две девчонки зашторивали восточное окно, через которое скоро обещало пробиться красное солнце. В углу, в коробке с дырочками, что-то скреблось. Интересно, что на сей раз припасли берсеньевцы — кошку, курицу или ворону? Впрочем, из упомянутого списка всё равно никто не подходил, ибо нужен был петух, да к тому же чёрный и годовалый. Вряд ли кто-нибудь из этой горе-братии задумался о таких тонкостях. Павел знал, что делать ему на подобном собрании решительно нечего. Гораздо полезнее было бы наведаться на встречу православных верующих, которая должна была состояться ровно в семь в Декуровском соборе. Хотя, сейчас всего-то половина пятого, авось, ещё можно успеть?..

— Как дела у Саши? — апатично протянул Артур Берсеньев, который считался главой всей этой кучки псевдосатанистов. — Слышал, он в бесконечных разъездах, к столице привыкает…

— Саня говорит, здесь тоска зелёная, — ответил Павел, носком ботинка выстраивая из мигающих свечек круг, чтобы исправить оплошность местной братии. — И с каждым месяцем я понимаю, почему.

— Твоя правда. В этом году мой отряд уже не тот. Пропала прежняя жилка, не хватает величественности. Я и сам подумываю со всем этим завязать, уйти в колдуны, но Гросс не разрешает. Ему кажется, что после весенних арестов мы ещё чего-то сможем добиться.

— Ну Гроссу надо давно морду набить. Он когда в последний раз у тебя отмечался? А у Кузнецких?..

Берсеньев промолчал. Возразить он, действительно, не мог. Вздорный паренёк абсолютно прав.

— И у нас он не появлялся на завершающем сходе первого августа, на Ламес, — подчеркнул Паша. — Я ещё тогда ставил вопрос о доверии ему, просил что-нибудь предпринять. Но, как видишь, о нас просто забыли.

— Вот, верно ты подметил, забыли, — взмахнул Артур указательным пальцем. — А что я могу успеть на пару с братом? В школы нам теперь вход заказан, в универе твоём чекисты на страже, а в ночных клубах алкоголики да наркоши. Хотя они народ простой, слушаются, претензий не предъявляют…

— Ага, ещё цветочки перед храмом культивируют, а свечки и те зажечь нормально не могут, — заметил Паша укоризненным голосом и с омерзением осмотрел всех присутствующих. — Твои клуши ещё час будут окно занавешивать, а вон те придурки засыпают на ходу.

— Братья и сёстры, прибыли делегаты от Кузнецких! — объявил кудрявый юноша, вынырнув из ниши в задней стене. — Не будем задерживаться, приступим к церемонии.

Он хлопнул ладонями, и в зал вошёл человек в белом куколе с двумя прорезями для глаз. Неизвестный нёс стальной шест, но, перешагнув свечи, вдруг выронил его прямо на середине комнаты. Пол предательски треснул и в ту же секунду проломился под весом тяжёлого снаряда. Павел в очередной раз разочарованно закатил глаза. Тем временем дебил в белом куколе попытался исправить положение: выстроил потухшие свечки в прежнем порядке, поднял шест и прильнул к стене, аккуратно вытянув его перед собой. Через пару мгновений в помещение вошли представители Кузнецкого подразделения сатанинской общины. Возглавлял делегацию сорокалетний Сильваний Мартынский, мужчина серьёзный и мудрый. Сопровождала его таинственная особа в чёрном наряде. Наверняка это очередная любовница седовласого Сильвания. Мартынский, впрочем, делал вид, что не замечает убогости обстановки. Это просто вывело Пашу из себя. Как можно поклоняться Великому Господарю с таким набором идиотов, которые даже не знают, что выстроиться надо с северной стороны!

— Силы и величия всем нам, — поприветствовал всех Сильваний, косо поглядывая на дырку в полу. — Меня радует то обстоятельство, что в столь смутное для нас время мы имеем возможность встречаться с вами в черте города и способны воздать похвалу нашему Верховному Покровителю. Это говорит о том, что вера в истинную силу у нас крепка и непоколебима, что никакие невзгоды не могут воспрепятствовать нашему общему делу и что сладкий миг победы близок к нашим тёмным --">