Трой Деннинг - Лазоревый шторм

вызвали слезы на глазах. Он проглотил мякоть ореха одним глотком, даже не заметив жжения, которое пошло вниз по его горлу.

– Проклятый флот! – его старческий голос еще и охрип от острых семечек.

Сгорбясь, король стоял позади низкой стены, глядя вперед через завесу крутящейся пыли. Множество мачт только что появилось в крошечном порту Самараха. Так как плотный туман мешал даже сосчитать корабли, Тихиан мог видеть в основном волнующиеся паруса, так что флотилия напоминала грязное облако, вкатившееся в порт из Илового Моря.

– Почему этот флот так злит тебя, Могучий? – спросила Корла, державшаяся, как всегда, за руку Тихиана. Она была самой сносной женщиной в деревне, с рыжеватыми волосами и страстной улыбкой. Это не значит, что она была красива. Жизнь в жаре по соседству с илом обрамила ее коричневые глаза глубокими морщинками в уголках глаз, а солнце так продубило ее кожу, что она вся сморщилась и затвердела, как у мужика. Корла покрепче вцепилась в локоть короля. – Твои слуги не осмелятся придти к тебе с чем-нибудь меньшим, чем дюжина кораблей.

Тихиан высвободил руку и распрямил свою сумку, висевшую на плече.

Она нахмурилась. – Вскоре ты покажешь мне чудеса Тира – правда?

– Нет, – Тихиан бросил пренебрежительный взгляд на ее выдубленное погодой лицо.

– Не оставляй меня здесь! – возразила Корла. Она взглянула на небольшую толпу односельчан, собравшихся за стеной. – Посте того, как я была с тобой, другие захотят…

– Замолчи! – приказал Тихиан. Он махнул своей усеянной пигментными пятнами рукой в направлении порта. – Это не мой флот. Рикус и Садира приедут сушей, а не по морю.

Кора опустила веки и облегченно вздохнула.

– Не слишком расслабляйся, – сказал Рив, мускулистый муж Корлы и деревенский голова Самараха.

Сын эльфа и женщины-тарик, Рив имел квадратное, с большими костями лицо со скошенным лбом и узкий нос. Стоя он был так высок, что стена деревни была ему по грудь, и к тому же обладал внушительной фигурой. Обычно Тихиан совершенно открыто убивал таких соперников, но староста деревни сумел стать совершенно незаменимым, как посредник при общении с горожанами. Помимо всего прочего король наслаждался, выставляя напоказ измену Корлы перед ее мужем.

– Твое царствование как королевы-шлюхи скоро закончится. – Рив взглянул на свою жену.

– Почему? – спросил Тихиан, огибая Корлу, чтобы посмотреть в лицо громадному полукровке.

Рив пожал плечами. – Все боятся армад Балика. Но я не вижу причин, почему они должны заинтересоваться вами, – ответил он. Он поднял тонкие губы своей круглой морды, показав рот, полный огромных клыков. – Все, что я имел в виду, что Корле не стоит надеяться на поездку в Тир, когда придет время вам уезжать. Я достаточно повидал Атхас и знаю, что она будет только помехой в городе.

– Ты может и видел бордели Балика, но ты ничего не знаешь о жизни в королевском дворце Тира, – сплюнула Корла. Она с подозрением взглянула на своего мужа, потом продолжила, – А теперь отвечай на вопрос короля. Мы не видели флота Балика больше года. Почему сейчас?

Рив скривился. – Спроси своего любовника. Он же мастер хождения по умам.

– Я очень скоро узнаю ответ, – сказал Тихиан, запуская руку в сумку. – И если ты опять упомянешь обо мне иначе, чем Король или Могучий, ты будешь молить, чтобы я тебя убил.

Рив побледнел. Король достаточно часто вынимал из мешка компоненты заклинаний, и городской голова уже давно осознал, что угрожающий жест. Однако Рив никак не мог понять, что Тихиан может вытащить из мешка ядовитую гадюку, колбу с кислотой, или еще дюжину самых разных орудий убийства. Мешок был волшебным, и мог содержать неограниченное количество вещей, оставаясь на вид совершенно пустым.

Рив на момент задержал взгляд на Тихиане, потом прошипел, – Как вам угодно, Могучий.

Тихиан повернулся и пошел к центру деревни, дав знак Корле и Риву следовать за ним. Они продрались через густую завесу пыли, затем прошли мимо десятка каменных хижин, похожих на ульи. Внутри большинства из них изможденные женщины яростно собирали свои скудные пожитки – мешки со сладкими орехами, каменные ножи, глиняные горшки для варки и охотничьи копья с костяными наконечниками. Снаружи мужчины грузили их на семейных гораков, длинноногих ящериц с цветными спинными гребнями. Это был медленный, трудный процесс, так как упрямые ящерицы были поглощены охотой на насекомых, которых они находили, перворачивая --">