Игорь Николаевич Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

утробный стон донесся откуда-то снизу. Земля под ногами мужчины поднялась, словно что-то пыталось выбраться на поверхность.

— Даже фигура Вечного покоя тебя не берет? — Быстро отойдя на пару шагов назад, незнакомец рывком сорвал с головы капюшон, и в его бесцветных глазах промелькнуло неожиданное любопытство. — Неужели я все же смог отыскать тебя? — спросил он, казалось бы, обращаясь к кому-то невидимому.

Словно в ответ на вопрос, земля дернулась, еще раз и еще, словно где-то под ней забилось огромное сердце. Каждый удар был мощнее предыдущего и вскоре небольшие трещины разрослись до довольно глубоких разломов, из которых непрерывно доносился многоголосый стон, полный чего-то древнего и мрачного.

Забеспокоившийся ворон захлопал черными крыльями, поднимаясь со своего места. Однако птица не стала далеко улетать и лишь перебралась повыше, устроившись на самой верхушке крепкого дерева.

Ворон пронзительно каркнул, но раскат грома заглушил этот звук. Сразу же сверкающая молния ударила в дерево неподалеку от того, на котором сидела птица и обугленный ствол, дымясь, развалился на части. Не успели потемневшие щепки коснуться земли, как та, содрогнувшись, словно в приступе конвульсивной боли разверзлась, и огромная рука появилась на поверхности.

Кое-где мертвенно бледная кожа отсутствовала, обнажая серую плоть, за которой желтели кости. Пальцы, словно в судорогах, быстро сжимались и разжимались. Они пытались поймать что-то невидимое взору, что-то постоянно ускользающее из-под них.

Так продолжалось всего несколько мгновений, пока рука, едва коснувшись края разлома, судорожно не вцепилась в него, вытягивая остальное тело. Стало заметно, что кожа ровным срезом заканчивалась на кисти и дальше виднелись лишь кости руки лишенные плоти. Обломанные ногти все глубже впивались в землю. В свете вспышки молний, на безымянном пальце руки сверкнуло серебром широкое кольцо, выполненное в форме змеи, кусающей себя за хвост.

— Невозможно… — мужчина в черном проворно отскочил назад, и вырвавшаяся из объятий земли вторая рука, полностью лишенная кожи и плоти, упала на землю в том месте, где он только что находился. — Столько силы!.. Это точно оно!

Костяные пальцы, каждый размером с взрослого человека, терзали влажную почву, оставляя на ней глубокие борозды. Казалось, что время вокруг остановилось и даже капли дождя, разбивающиеся об огромный, пожелтевший череп, поднимающийся из разлома, разлетались поразительно медленно.

Во впадинах глаз зарождалось зеленоватое пламя, разгоравшееся все сильнее и сильнее. Могильники, беспорядочно разбросанные по округе, разрывались, и вылетающие из них обломки костей, объятые тусклым свечением, устремлялись в разлом, откуда неспешно поднимался огромный скелет.

— Наконец-то! — Тонкие губы незнакомца растянулись в торжествующей улыбке, однако его глаза, по-прежнему, оставались холодными и даже, немного, печальными. — Я нашел тебя.

Мужчина неспешно отступил на несколько шагов, наблюдая за творящейся прямо на его глазах магией. Древнее волшебство было столь темным, что человеческое естество трепетало перед ним. Но мужчина в черных одеждах не был обычным человеком.

Раскинув руки в стороны, незнакомец выпусти свой посох, однако тот не спешил падать на мокрую покрывшуюся трещинами землю. Ветер яростно затрепал ленты, охватывающие черное дерево.

Посох медленно развернулся в воздухе и теперь, словно указывал на поднимающийся из недр земли скелет своим навершием, чем-то напоминающим человеческий череп, чьи челюсти разверзлись в немом крике нестерпимой и сводящей с ума боли.

Между тем, незнакомец бережно вытащил из своей сумки сверток черной, бархатной ткани. Он принялся осторожно раскрывать его, шепотом произнося слова на все том же шипящем языке. Когда бархат, подхваченный завывающим ветром, беззвучно коснулся пожухлой травы, в руках мужчины оказался потрескавшийся человеческий череп, вполне реальный, в отличие от того, что венчал его посох.

Не обращая внимания на огромный скелет, почти полностью выбравшийся на поверхность и теперь угрожающе возвышающийся над ним, незнакомец продолжал произносить заклинание на языке, непонятном большинству живых. Забытое, теперь уже мертвое наречие каждым звуком отравляло пространство вокруг, наполняя его вначале легким запахом тлена, постепенно переходящим в смрад --">