Анастасия Курленёва - Песня для тумана (СИ)

мягкость.

Её смех зазвенел мелкими льдинками на кончиках ветвей.

— Пошёл вон. Видеть тебя больше не могу. Столько лет одно и то же. Оставь меня, наконец, в покое.

Гость не ответил, только шагнул вперёд. Мэб попятилась, и воздух затвердел, царапал лёгкие жёстким инеем. Но Ульв поднял ладонь, и холодная стена отекла, изошла влажным туманом.

— Тебе даже иней к лицу, — Травянистые глаза горели золотыми искрами, а седина в волосах Мэб таяла под горячими ладонями.

— Убирайся к своей новой жене, ненормальный, — королева фей упрямо отпихивала от себя Ульва, упираясь в его каменную грудь. И невольно ловила радостный ритм его сердца.

— Ты прекрасно знаешь, что я никуда не уйду.

Она, конечно, знала, иначе никогда бы ничего подобного не произнесла, но так быстро отказываться от снежного наряда не собиралась. Впрочем, не сдавался и Ульв, облекая свою половину волнами тепла и весенним ветром. Снег посерел, стал ноздреватым, у их ног уже журчали первые ручейки.

— Ты постарел, — язвительно заметила Мэб, наблюдая за бесстыдно обнажающейся из-под снега землёй в редких лохмотьях прошлогодней травы. — Неужели на этот раз у Ангуса для тебя даже яблочка не нашлось?

— Даже камню приходит когда-то время повзрослеть, — клейкая молодая зелень нахлынула из его глаз, затопила лес, потянула за собой стебли и ветви. Королева Мэб, наконец, позволила себя обнять.

— А в виде цверга ты забавный был. Серьёзный такой… особенно если вспомнить, как сам фоморов лепил.

— Ты могла бы намекнуть, — его поцелуи осыпались горстями цветов, прикосновения ласкали утренним солнцем.

— Вот ещё! — острая бровь королевы возмущённо взлетела вверх, а вслед за ней — усеянные шипами побеги тёрна. — Разве бы ты тогда осознал?

Ульв, теперь уже не карлик, а создатель-исполин, наклонился к своей беспокойной душе, и прошептал ей что-то на ухо. Мэб улыбнулась. Однако то, что произошло между ними дальше, навсегда останется тайной. Вероятно, это было что-то хорошее. Пак рассказывал детям (и Геро его не опровергала), что терновые заросли, оградившие супругов от всех возможных миров, вскоре густо покрылись розовыми цветами, наполнив Волшебную страну благоуханием Весны, и привлекли в Ирландию множество пчёл.

***

— Звезда моя, укатится же! Хотя бы черепахой подопри!

— Уйди, изверг! При создании моего мира ни одно животное не пострадает.

— Тогда небесной твердью накрой.

— Это мещанство! Мне будет мало воздуха. И пространства.

— Да, но светила же надо куда-то вешать? Или они будут держаться на твоём честном слове?

— Почему бы и нет? Моё честное слово ничем не хуже твоего.

— А если Луна упадёт?

— Земля убежит. Она вечно бегает, тебе ли не знать.

После непродолжительного тихого смеха:

— Я люблю тебя.

— Теперь они это называют «гравитация». Вообще не отлынивай. Тебе ещё людей лепить.

— Из чего? Из глины, что ли?

— А мне всё равно. Твоя очередь быть мамочкой.

--">