Любовь Тильман - Жизнь за гранью (СИ)

звёздам, оптические стёкла… телескопы… рассчитывая найти там, ненайденные на Земле, ответы. Но ответ ведь может и не обрадовать.

Я столько задал вопросов за свою жизнь, а теперь, с высоты прожитого, думаю, что был бы гораздо счастливее, не зная ответов на более, чем половину из них. Возможно Юрий, мой маленький, улыбчивый и остроумный Юрчик, был прав, борясь с любой попыткой возобновления теоретической науки. Но что же тогда отличало бы нас от других живых существ?! Нет! Человек должен жить с открытыми глазами, не прячась, от истины, как малое дитя, которое, закрывая глаза, думает, что его никто не видит. И опять вопрос: «Зачем?!»

Расставание с Силой

Хвастаться нечем. Жаловаться не на что. Сожалеть – нет смысла. Своей жизни уже так много, что почти любой отрезок чужой вполне вписывается в какой-нибудь из её эпизодов. Память уходит, закрывая за собой двери воспоминаний. Чувства облетают, словно листья с осенних деревьев. Я больше не хотел ни задавать вопросы, ни искать на них неутешительные ответы. Слова нужны тогда, когда ещё можно что-то изменить. А какой смысл говорить, когда всё уже давным-давно переговорено и расставлены последние точки.

Я призвал Садовника. Он сидел напротив меня, в моём кабинете, отпрыск нашей семьи, Валентина и Кариссы, уже трудно сказать какого поколения, учитывая все боковые ветви родового древа.

– Садовник! – встреча была официальной и я хотел соблюсти этикет. – Подготовь церемонию!

– Прости Куратор! – побледнел парень. – Ты заслужил более лёгкого ухода! Да я и не справлюсь, я же никогда ещё сам не проводил церемонии.

Мне стало жаль праправнука, но, ради него самого, я не имел права допустить слабину, чтобы он не стал считать себя никчемным слабаком.

– Я понимаю твои сомнения. Но надеюсь, что многолетнее изучение «Книги Перехода» не прошло впустую, заодно и познакомишься с вашим новым Куратором. А сейчас иди, мне надо завершить ещё кое-какие дела.

Альтернативная реальность

Мир разворачивался постепенно, раскручиваясь тяжело, как рулон ватмана.

Поначалу были видны скользящие и едва проступающие обрывки каких-то технических конструкций – то ли мостки с лестницами, то ли металлические остовы зданий. Потом всё исчезло и поплыли блекло оранжевые пузыри, а за ними появилось ярко-голубое пятно, которое всё время пыталось ускользнуть за край поля зрения. Но вот и оно исчезло и стало светло, словно под ресницами кто-то зажёг лампочку. Он открыл глаза, в комнате было по-прежнему темно, закрыл – под ресницами горел свет.

Он очнулся ото сна и неожиданно понял, что находится в своей городской квартире.

– Ну пришёл в себя, Слава Богу! – воскликнула, сидевшая в кресле женщина. – Теперь и я могу немного поспать.

– Как я здесь оказался?! Где моя жена, дети?!

– Да здесь я, с тобой, – устало сказала женщина, она уже встала с кресла и стояла возле кровати, – а дети все на кухне, переживают. Сосед подобрал тебя у гаражей. Грабителя так и не поймали! Врачиха «Скорой» сказала, что придись удар чуть левее, ты бы уже не выжил.

– Какой скорой?! Какой удар?! Где Фрумиле?!

– Фрума-Лея?! Она давно умерла. Ты что забыл?! – женщина склонилась над ним, прикоснувшись к его руке. Ему стало неприятно и он отдёрнул руку.

«Странно, она говорит, что они знакомы», – он внимательно посмотрел на склонившееся над ним жирное лицо с кучей бородавок и родинок, глубокими носогубными складками, седыми и чёрными волосками торчащими из носа, над верхней губой, а кое-где и на подбородке… Такое лицо невозможно было не запомнить. Он решительно не знал её.

Открылась дверь, и к нему бросился высокий мужчина с глубокими залысинами и полуседым хвостиком тусклых волос грязно-коричневатого цвета: «Папа!». А следом за ним подошли ещё несколько мужчин и женщин за которыми тянулась кучка детей. И все норовили прикоснуться. Он протестующе поднял руку: «Вы кто?»

– Зря мы не согласились положить его в больницу, он не в себе, – сказала женщина.

Болела голова. Он поднёс руку ко лбу и обнаружил повязку. Женщина присела на край кровати: «На! Выпей таблетку!», а затем повернулась к детям: «Надо вызвать «Скорую» ему действительно плохо!»

Что-то было неуловимо знакомое в её голосе, взгляде, повороте головы… Он глядел и не верил – Сузи. «Но --">