Анна Тао - Земля Нод (СИ)

настойчивость Андрея — вот что разделяло их стеной, несмотря на столь близкое родство.

— Очень приятно, — у женщины оказался мягкий грудной голос. Вместо рукопожатия она неожиданно притянула к себе Марию, расцеловала в обе щеки и улыбнулась, удивительно похорошев, благодаря этой улыбке. — Меня зовут Изабелла Белуччи. Я член Совета Девяти и новый куратор вашего региона.

Она говорила по-английски хорошо, но с заметным, даже несколько наигранным акцентом. Изабелла внимательно и немного лукаво посмотрела на Винцентия, и тот нехотя поцеловал ее руку. Мария кивком разрешила ему уйти.

— Теперь, когда моя сестра пришла, мы можем поговорить о том, зачем вы приехали, — резюмировал Андрей, едва Винцентий удалился. — Прошу, садитесь.

Опустившись обратно в кресло, Изабелла поправила выбившийся локон и взяла в руки сумочку. Мария присела на диван рядом с Андреем, который, вальяжно развалившись, закинул ногу на ногу и следил за итальянкой. Его губы расползлись в легкой ухмылке, и между ними белели острые, как лезвия пилы, зубы.

Изабелла протянула Андрею длинный конверт с помпезным вензелем Совета: венценосным фениксом с арабской цифрой 9 в когтях. У Марии он всегда вызывал нервный смех. Не торопясь распечатывать письмо, брат спросил:

— И давно вы попали в Совет Девяти? Нас даже не уведомили о смене куратора. Что если вы нас не устраиваете, синьора Изабелла, и мы хотим прежнего?

— Это решение Совета, — невозмутимо ответила женщина. На ее тонких красных губах играла улыбка. — По правде, и я предпочла бы совсем другой регион.

— Так как давно?

— Прошлые выборы были год назад, в августе. Я хотела приехать к вам раньше, на самом деле.

— Ах, эта их демо… демо… — Андрей старательно наморщил лоб.

— Демократия, — подсказала итальянка, хихикнув. — Однако, в вашей стране тоже не знают, что это такое.

— Диктатура, на мой вкус, куда интереснее.

Мария тоже не сдержала смешок.

Наконец, Андрей разорвал конверт и достал письмо. Водянисто-голубые глаза скользили по строкам, губы беззвучно шевелились, темные брови сошлись на переносице. Мария некоторое время за ним наблюдала, затем перевела взгляд на Изабеллу. Итальянка рассматривала их гостиную, теребя жемчужную сережку. Дольше всего ее интересовали огромный черный рояль и портрет Сталина, который Андрей зачем-то повесил над камином.

Запущенный вид гостиной не волновал никого из живущих в доме, но можно ли было приводить сюда такую гостью? Сразу после переезда они усердно занимались ремонтом, покупали мебель, ковры, картины, скульптуры, дорогие портьеры, стараясь украсить первое по-настоящему свое жилье. Но, вдоволь наигравшись за первые десять лет, Андрей потерял всякий интерес к убранству их особняка, рассчитывая, что в дальнейшем этим будет заниматься Мария. А она так и не смогла взрастить в себе того упоения, свойственного женщинам, ухаживающим за своим «гнездом». Только сейчас она обратила внимание на ржавые потеки на потолке, лампочку без абажура — куда он только делся? — выпачканный в саже камин, пыль на полках, потертые диваны, царапины на журнальном столике, на который поставила сумочку Изабелла.

— Это все очень серьезно, поэтому я приехала, чтобы передать письмо лично вам, — сказала Изабелла, когда Андрей дочитал. — И поэтому я не тороплю вас с ответом, хотя затягивать тоже нельзя. Я останусь ровно настолько, насколько понадобится, чтобы вы приняли решение.

— Вам есть, где остановиться? — вопрос был задан Андреем скорее просто из вежливости.

— У нас два номера в «Метрополе». Пришлось оставить моего родственника в гостинице — мало кто из лордов считает нормальным, когда на деловые встречи приводят людей.

— С вами приехал человек? — слово "изумление" вряд ли могло в полной мере описать чувства Марии.

— Мое будущее дитя, — пояснила Изабелла, вставая с кресла. Она взяла сумочку и сняла с плеч тонкий батистовый шарф. — Пожалуй, мне пора идти. Мое дело сделано — сейчас я вам только буду мешать.

У зеркала в прихожей она повязала волосы шарфом и подкрасила губы. Мария отправилась провести ее до ворот, оставив в одиночестве погруженного в свои мысли брата. Прощалась итальянка так же сердечно, как и здоровалась. Повторив, что будет ждать их ответ, Изабелла села в такси и уехала. В ночном воздухе еще долго висел сладковатый запах ее парфюма.

— --">