Павел Григорьевич Боровец - Месть лафшан [СИ]

пока вдалеке не мелькнул долгожданный берег. После этого они вынуждены были покинуть империю и долгие годы скитаться по Окраинным королевствам, так как в Таларане за их головы назначили большую награду. На площади перед имперским дворцом в длинном ряду виселиц, на которых болтались изловленные главари пиратов, пустовали две петли — для сбежавших лафшан.

И только когда испустил дух дряхлый Данаган Второй, а Гефшхен покинул пост главного флотоводца, лафшаны поняли, что настала пора возвращаться. Приехав в Топаз, брат и сестра случайно узнали, что ненавистный им человек живет в дарованном покойным императором поместье, расположенном почти у самых стен города. И без промедления отправились туда…

— Иду, брат. Ты прав, мы должны отомстить врагу, — тихо произнесла Ивенна, доставая из ножен кривую саблю. Лавиод заулыбался, обнажая свой обоюдоострый меч. Сталь хищно засверкала в полутьме, отражая свет луны, что зорко стерегла небесные просторы.

Две гибкие, как лесные пумы, темные фигуры спустились с пологого холма и направились к видневшемуся невдалеке поместью, поражавшему взгляд показной и небрежной роскошью. Сегодня там должна пролиться кровь ненавистного Гефшхена.

* * *

— Ха-а! — выкрикнул Лавиод, раскрывая ладони.

Два бежавших навстречу стражника неожиданно вздрогнули и рухнули на пол как подкошенные. У обоих из щелей между доспехами торчали короткие кривые ножи. Лавиод ловко подскочил к убитым, выдернул ножи из ран, затем быстро вытер их о парчовую занавеску, сорванную кем-то впопыхах.

— Сестра, давай быстрее! Что ты возишься?

Ивенна, защищавшая проход в зал, поднырнула под клинок стражника, резко пихнула противника коленкой в пах, безжалостно двинула рукояткой сабли по переносице, вогнав сломанный нос глубоко в череп, и только тогда сделала милость, заколов несчастного. Глаза девушки блестели от пролитой крови, сейчас ее не остановили бы никакие мольбы о пощаде. Что поделать, во всем виновата глубоко въевшаяся внутрь каждого лафшана животная ярость, впитанная с молоком матери, вскормленная предками с самых древних времен.

— Все! — тяжело выдохнула она, утирая пот со лба. Затем выглянула за дверь, окинув взглядом крутую широкую лестницу, что вела на первый этаж, и трупы на ней. Снизу доносились встревоженные вопли и грохот переворачиваемой мебели. — Но скоро они придут в себя и будут здесь! А их много!

— Мы успеем, — угрюмо заявил Лавиод, поднимаясь с корточек, и направился к видневшейся в дальней стене зала двери — входу в личные покои Гефшхена.

Девушка только неопределенно пожала плечами.

Дойдя до двери, Лавиод одним ударом ноги вышиб ее. Деревянные створки, не в силах противостоять кипящей ярости, провалились внутрь. Преграждавший проход изнутри легкий шкаф-этажерка рухнул в сторону, зацепив ряд изящных ваз, каждая из которых стоила хорошего боевого коня. Расписанные глиняные черепки щедро рассыпались по полу, достав даже до того места, где перепугано застыл посреди просторной комнаты дряхлый старик в белой ночной рубашке. Он бросил короткий взгляд на непрошенных гостей и с неожиданной для его возраста расторопностью кинулся к стоявшему возле кровати низкому резному столику. Но Лавиод опередил Гефшхена, уже тянувшего руку к чему-то маленькому на столике. Нож с глухим звоном вонзился в дерево, начисто отрезав отставному флотоводцу несколько пальцев. Старик упал на пол, зажимая рану и тихо поскуливая. Лавиод подошел к столику.

— Вижу, что ты узнал нас, — произнес он, повернув голову к столику, заинтересованный тем, что же старик пытался схватить с него. Кинжал, отравленный дротик, яд, наконец? Но там лежало лишь маленькое кольцо. Лафшан взял его, повертел в руках — ничего особенного, бронза и красная стекляшка, на базаре и медяка за такое не выручишь. — И этим ты пытался спастись от нас?

— Не бери его, оно убьет тебя, — простонал Гефшхен. — Это кольцо проклято!

— Я смерти не боюсь, — упрямо заявил Лавиод. — А в проклятия не верю!

— Зачем вы пришли ко мне? — униженно залебезил старик. — Я же не стал вас преследовать тогда!

— Думаешь, что нас это должно было устроить? — тихо, но в то же время угрожающе спросила Ивенна. Она стояла у разбитой двери и часто поглядывала на зал, опасаясь нападения. Крики внизу к этому времени уже прекратились. И это настораживало больше всего. — Этого слишком мало. Ты отобрал у нас лучшие года --">