Вероника Абашина - По одному пути [СИ]

Она внимательно принюхалась к следам носильщика в траве и, уловив направление его шагов, там же спрятала связку ключей, имитируя пропажу.

Оглядевшись, Пантидера заметила огромную, ещё не потерявшую листья, плакучую иву. Идеальное место, чтобы дождаться ночи, а ночь — это лучшее время для побега.

Десять, девять, восемь…

Слаженный гул голосов, доносившийся из главного молитвенного зала, плавно стих.

… семь, шесть, пять…

Постепенно в окнах стали гаснуть свечи.

… четыре, три, два…

Двери распахнулись, выпуская монахов и жрецов, часть из которых зачем-то направились к зданию, где находилась камера Пантидеры. Она насторожилась, почуяв запах мага и уже хорошо знакомого юноши.

Зачем они отправили к ней мага и жрецов? Кроме неё, там никого больше не держали уже примерно три года, значит, туда они направились именно по ее душу. Снова допрашивать непонятно о чём или ставить эксперименты? Это они любили: доказательством тому были многочисленные шрамы на ее теле.

Страшная мысль закралась в голову девушки, когда вошедшая в здание процессия оставила у входа монаха и ее послушника.

… один.

Ива находилась в двадцати-пятнадцати шагах от тюрьмы, и благодаря отличному кошачьему зрению происходящее было прекрасно видно, а чутким ушам — слышно.

Как из издания выскочил маг с ревом: «У кого были ключи?».

Как испуганно побледнел паренек.

Как чародею преподнесли кнут, как юношу за волосы тащили к злосчастной иве, и привязывали его руки к нижним веткам.

Как сорвали с него монашеские балахон, как маг замахивался над оголенной спиной жертвы.

Раз. Как брызнула первая кровь.

Два. Три. Как вскрикнула жертва и закашлялась, когда удар вышиб из его легких воздух.

Четыре. Пять. Как рычит садист, размахивая орудием пытки.

Шесть. Семь. Как стремительно увеличивается лужа крови. Как подгибаются ноги у юноши, но привязанные руки не дают ему упасть.

Десять. Одиннадцать. Как глаза Пантидеры застилает темнота.

Двенадцать. Тринадцать. Как уши ловят утихающие хриплые вскрики.

Четырнадцать. Пятнадцать. И как приходит осознание того, кто виноват в происходящем.

Пантидера сидела меж веток, не в силах сдержать слез и оторвать взгляд от чужих страданий. Она не могла, если бы она не смотрела, то оскорбила бы своей неблагодарностью того, кто страдает за неё.

Маг брезгливо отбросил от себя окровавленный кнут. Он обернулся к наблюдателям и на эльфийском раздраженное отдал приказ:

— Готовьте погоню. Она не могла далеко уйти в таком состоянии.

— Что делать с послушником? — на том же языке спросил один из жрецов.

Тиран окинул жертву презрительным взглядом и, не скрывая омерзение, холодно ответил:

— Оставьте здесь. Если доживет до утра — посадить под замок на одну воду. Разберусь с ним, когда вернусь.

Люди послушно оставили умирающего под деревом и быстро отправились выполнять указания.

Маг огляделся, но в быстронаступающей темноте мало что можно было увидеть, и он с руганью метнулся вслед за жрецами.

Вскоре показалась большая группа людей. Она торопливо скрылась за открывающимися воротами.

Высокая деревянная ограда нисколько не пугала Пантедеру, для этого у неё были когти. На данный момент ее очень беспокоило состояние юноши: его жизнь медленно и неумолимо угасала.

У девушки сердце разрывалось на части, но покинуть убежище раньше определенного момента было опасно, а спустя каких-нибудь десять-пятнадцать минут помощь ему уже не понадобится.

Руки с треском смяли кору от бессилия. Она ненавидела бездействие и особенно беспомощность. А дар целителя камнем в сердце тянул вниз, к умирающему.

«Чёрт!» — отчаянно выругалась девушка и осторожно спустилась по стволу дерева. Послушник лежал на земле между могучими корнями ивы лицом вниз. Если она воспользуется даром — маг легко вычислит ее. Если перетянет раны тряпьём или чем-нибудь еще — парню не поздоровится. Поэтому оставался только один выход. Кровь.

Будучи еще маленькой ученицей городской целительница, она лечила раненого нежитью вампира. Он был довольно пожилым и, как оказалось, опытным, потому что легко распознал ее секрет.