AnitaMidzu - Истории из жизни

Целитель побледнел и стал отползать в сторону, звеня цепью.

— Мы так не договаривались, я ведь ещё целый пригожусь…

— Так я аккуратненько, красиво чтобы… — девушка не препятствовала, наслаждаясь звуками. В тишине они казались особенно гулкими и пронзительными, навевая ассоциации с безвыходностью.

Юстиэль остановился, упершись спиной в стену.

— Не-не, мне совершенно не идут шрамы и порезы тоже. И вообще их под кольчугой не видно…

— Смотря под какой, — задумалась Тея, — Добыть кольчугу из Араки и все будут видеть мои художества…

— Я не могу ходить полуголым! — попытался возразить жрец, но натолкнулся на усмешку Алетейи.

— Ещё как можешь.

— Нет. Изнасилуют, — голос упал до шепота, — И так каждый третий синеволосый волшебник под доспехи лезет…

Целительница гневно сощурилась, возмущенно глядя на мужчину.

— Это кто посмел?!

— Да вот… попался в бездне один особо пылкий… — жрец тем временем попытался незаметно подковырнуть замок и освободиться, но вовремя заметившая это жрица рассерженно стукнула его по рукам.

— Ну всё, значит точно поставлю на тебя клеймо! И заставлю ходить так, чтоб все видели!

Жрец вытаращил глаза, стремительно краснея.

— Я из дома так не выйду…

— Я заставлю!

Робко глянув на свою мучительницу снизу вверх, Юстиэль предложил:

— А если я пообещаю ломать приставучим руки? или отрезать что-нибудь… может не надо клеймо, а?

Тея придвинулась ближе и медленно провела пальцем по груди целителя.

— Нет… Ты, конечно, пообещаешь…да и я тебя одного не пущу, и собственноручно буду всем посягающим отрывать что-то важное… Но всё равно надо. Для эстетики…

— Какая к балаурам эстетика? — мужчина дернулся, намереваясь уползать в другую сторону, — Лучше уж замок на доспех повесить, чем так!

— А чем тебя не устраивает? — прервавшись и позволив жрецу отодвинуться, Алетейя наивно распахнула глаза, — Шрамирование это модно…

— Не хочу быть модным! — бледность сменилась на нежно-зелёный цвет, когда целительница снова оказалась рядом.

— Это красиво… — не удержавшись, Тея наклонилась и легонько укусила Юстиэля за мочку уха.

— Это уродство, — по коже побежали мурашки, но неясно, что их вызвало, то ли перспектива носить на теле клеймо, то ли укус, — Давай асмодианина поймаем и ему сделаешь?

— Нет… — разочарованно выдохнула целительница, отстраняясь — Ну…от плетки ведь тоже остаются шрамы.

— Ну… — на лице жреца промелькнула растерянность, — Оно того стоит!

Девушка окинула Юстиэля внимательным взглядом и потянулась к замкам.

— Сам напросился.

С громким воплем "живым не дамся!" жрец подскочил, пытаясь спастись отважным и быстрым бегством. Но ожидавшая чего-то подобного Алетейя со вздохом шевельнула пальцами, призывая силу эфира и опутывая целителя зелёными лозами, лишь только тот коснулся ногами пола.

Дернув Юстиэля за руку, целительница опрокинула его на кровать, сдергивая доспех, и снова защёлкнула кандалы.

— Ну, берегись…

— Я больше так не буду! — обреченно вздохнув, мужчина ткнулся носом в подушку, — «Хотя ещё как буду…»

Тея впилась ногтями в плечи целителя, оставляя кровоточащие полосы.

— Будешь знать, как со всякими волшебниками шляться… — отстранившись, девушка поднялась с постели. Рука скользнула в ящик тумбочки, выискивая нужную вещь. Этот предмет мебели появился не так давно, но уже содержал в себе множество занятных штучек, о которых посторонним лучше было не знать.

Пальцы сжались на кожаной рукояти плети и потянули её на свет.

— Считай вслух.

Взвизгнул рассеченный ударом воздух. А ведь ещё так недавно…

— …Я живу в Интердике, у самой крепости, — вдохновенный голос целительницы взлетал к самому потолку, разбиваясь о купол элизиумской таверны и осыпаясь на всех присутствующих. — Недавно переехала. Ох и торговались с одним лучником, но я его хитростью взяла… Ну и аукциониста замучала. Зато дом мой. И знаешь, там можно летать! Я в таком восторге была, и совершенно не жалко тех четырехсот миллионов…

Глаза Алетейи сверкали. Что было тому причиной — неподдельное восхищение и радость обладания собственным жильем, а не квартиркой в многоэтажке в Элиане, или уже третий бокал вина, было неясно. Да и вряд ли кого-то заботило.