Дарья Кадышева - Песнь Гнева

не делать. Ты же видел их бригандины. Ты знал, что это миротворцы.

— Мне попросить у тебя прощения? Я выполнял свою работу.

— А я выполню свою, повесив тебя, — Иян прошел до диванчика возле стены и устало рухнул в него.

Он был гораздо моложе Драгона, худощав, но крепок. У него было острое бледное лицо, темные красивые глаза и недлинные волнистые волосы под цвет глаз.

— По крайней мере, так я должен поступить по всем правилам, — Иян поднял взгляд на Драгона. — Но я этого не сделаю. Старые связи бывают сильнее, чем обязательства. Они скрепляют людей, словно цепи. Однако того, кто нанял тебя, я должен наказать.

— Не делай этого. Он ведь поступил…

— Подло, — перебил Иян. — Нанял убийцу, который подкрался во сне. В конце концов, можно было обойтись поединком.

— У кого больше шансов: у молодого парня или уже постаревшего хромого рубаки?

— Постаревшие рубаки бывают даже резвее юношей. Ты оправдываешь его?

— Нет. Но он был мне приятен. Я вполне понял его чувства, — ответил Драгон и лег локтями на стол.

Сейчас его преследовало только одно желание — перекусить чего-нибудь плотного, вроде куска хорошо прожаренной баранины или мясного бульона, и оказаться в теплой постели, а не вести философские беседы с Ияном. Но, надо признаться, он скучал по старому другу и был рад этой встрече.

— Я тоже понял его мотивы. И они не оправдывают его поступка. Я буду его судить.

— Оставишь бедную женщину и без второго мужика.

— Что там до этой вероломной бабы, мне все равно. У меня и так рука на тебя не поднялась. Не могу же оставить все просто так? — Иян стряхнул мелкие пылинки с сиденья дивана. — Что подумают обо мне мои люди? Одного отпустил, второго…

— Будь по-твоему, — сказал Драгон, не став спорить.

— Твоего словесного портрета вполне достаточно, чтобы найти виновника, — Иян встал. — В этом лагере немного солдат, мне приведут его быстро. А там уже и решим, что с ним делать. О, а вот и выпивка.

В комнату вошел стражник с разносом. Он аккуратно расчистил стол от бумаг и поставил разнос перед Драгоном.

— Пошлите людей в лагерь, — приказал стражнику Иян. — Обыщите каждого и найдите мне человека со шрамом над верхней губой. Он лысый, старый и хромой. Если найдете несколько таких, ведите всех. Хотя я сомневаюсь, что все эти приметы сойдутся в более чем одном человеке.

— Будет сделано, — пробасил миротворец и покинул комнату.

Иян взял стул у двери и уселся напротив Драгона.

— Ты легко отделался с этими синяками и царапинами, — произнес он, наливая вино в кружки. — Но не вздумай больше трогать моих людей. Я едва справляюсь с потерями со стороны княжеств, еще и тебя, защитника брошенных мужиков, мне не хватало. В следующий раз я не буду так добр.

— Я это учту, — сказал Драгон и сделал глоток дешевого кислого вина, который показался ему после тюремной каши и тухлой воды напитком царей.

— Сколько мы не виделись? Года четыре, а то и больше, — проговорил Иян, когда они осушили кружки.

— Ты ничуть не изменился, — заметил Драгон. — Все такой же деловитый и язвительный.

Иян улыбнулся.

— Приятно слышать. Да и ты по-прежнему пытаешься острить, но лицо у тебя такое, что мне хочется выдавить слезу сочувствия.

— Да, внешний вид не вяжется с речью.

— В точку, — Иян плеснул еще вина в кружку. — Рассказывай, как у тебя дела. Как твоя подопечная?

— Выросла. И совсем отбилась от рук.

— Еще бы. Знаешь, сколько легенд ходят и по нашим землям о потерянном детеныше прославленного Медведя?

Драгон поднял на него взгляд и нахмурился.

— Что ты насупился? — хмыкнул Иян. — Да, и в Раздолье эта история обросла всякими невиданными подробностями. Кто-то говорил, что ребенок мертв или его убила сама мать. От Марилюр-то можно было ожидать чего угодно. Кто-то: что его спрятал от чужих глаз сам Дометриан. А кто-то пустил слух о том, что ребенка и не было, и что вообще это все хитроумный план, заговор чей-то.

— Я-то видел, как она родилась, — тихо проговорил Драгон.

— В любом случае в тот злополучный год она себя раскрыла. И весь мир узнал, что она жива и одна из твоих. Стражей.

— Это лучшая для нее защита. Послушай… — Драгон выдохнул. — А, да плевать. Теперьона моя дочь.

— Ты вырастил себе достойную замену.

— Я не выращивал себе замену. Да и то, что произошло в Суариве… Это было давно. Все стихло.

— А я даже ни разу не видел ее.

— И не надо, — --">