Екатерина Скорова - Опрометчивые желания

болезненный кашель.

Еще утром, принеся полотенце и кувшин с водой для умывания, слуга отчеканил противным металлическим голосом:

— Извольте приготовиться, сегодня вас посетят Их Величества.

Но коронованные братья не спешили. Ожидание тянуло из Виктории последние силы, доводя почти до безумия. Большие золоченые часы, глухо отсчитывавшие с тиком маятника секунды ее никчемной жизни, казалось, с каждым ударом замедляли ход. Но даже если Норвард и Джейкоб решились-таки на злодейство, Виктории хотелось бы покончить со всем поскорее. Уж лучше лежать в могиле мертвой, чем заживо гнить в этом душной и мрачном гробу.

— Ты все мечтаешь, — раздалось за спиной.

Виктория вздрогнула и резко обернулась. Перед ней стоял старший брат — высокий статный красавец брюнет в щегольском фраке из которого торчал накрахмаленный воротник белоснежной рубашки. В руках у него была трость — черная с рубиновым набалдашником — атрибут власти, но никак не немощи. Впору любоваться таким мужчиной, если бы не узкие мутно-зеленые глаза, смотревшие холодно и зло.

— Боюсь, это мне запрещено, — с вызовом ответила Виктория, сама удивляясь, откуда у нее хватило столько мужества.

— Ты несправедлива, — мягко ответил брат, сжимая трость. — Мы хотим только твоего счастья.

— Что вам еще угодно, кроме моего счастья? — Виктория горела изнутри, колкие слова сами липли на язык. Долго ли продержится эта напускная учтивость на лице ее брата? Скорее бы уже финал!

Норвард рассмеялся, картинно вытирая с глаз несуществующие слезы.

— Какая же ты шутница! Вот ей Богу, всегда любил твое чувство юмора.

Виктория ничего не ответила. Кажется, без должного упражнения в слове, красноречие покинуло ее. Пусть насмехается, пусть!

— А я, между тем, хотел сказать, что ты приглашена на бал в честь пятилетия коронации Норварда и Джейкоба Винздоров.

У Виктории перехватило дыхание. Бал! Ради этого стоило проглотить все обидные слова, которые к этому времени нашлись в голове и теперь просились на язык. Неужели, братья и правда пустят ее на бал? Или это очередная издевка? Стал бы брат приходит к ней только для того, чтобы посмеяться? Нет, скорее, он нашел бы более важные дела.

— Ну вот, — Норвард рассмеялся уже иначе, дружелюбно и по простому. Виктории даже стало казаться, что у него на все случаи жизни заготовлен свой смех. И каждый из них — фальшивый. Но делиться догадкой с Норвардом она не стала. — Теперь ты готова меня обнимать, а не огрызаться.

«Вот это вряд ли!» — пронеслось у Виктории в голове.

— Бал состоится завтра. Понимаю, у тебя мало времени, чтобы все успеть, но раньше я прийти не мог.

— Вы могли бы передать приглашение через слугу, — глотая слезы, прошептала Виктория. Не было больше вызова в ее словах, только обида. А она-то, глупая, не верила, что брат оставил дела, чтобы над ней поиздеваться! Завтра! В каком виде она предстанет перед гостями, если бал и впрямь состоится? Не наследницей предстанет она, а чахоточной чернавкой в застиранном платье из грубого сукна.

— О! Ты меня не щадишь! — снова делая вид, что вытирает слезы от смеха, произнес Норвард. — Эта головешка не может выучить твоего имени, а ты хочешь, чтобы он запомнил слово «коронации»!

Наконец, отсмеявшись, он отставил трость в сторону и окинул викторию с головы до ног оценивающим взглядом.

— Да, я понимаю твою тревогу. Но неужели ты думаешь, что братья про тебя забыли? Мы не могли прийти раньше, видишь, даже Джейкоб не сумел уйти сегодня от дел, а мне пришлось отложить прогулку с супругой, чтобы выкроить для тебя время.

«Страдалец!» — внутренне вскипела Виктория, но вслух сказала:

— Тогда не стоит тратить его на недомолвки. Говори, милый братец, всё, зачем пришел. Я не буду больше перебивать и отвлекать тебя своими шутками.

Норвард застыл с прищурено-смешливым взглядом, а потом глаза вновь обрели ту холодность и злость, с которой он зашел в комнату. Он снова заговорил.

— Хорошо. Люблю деловой подход. Бал состоится завтра. Твое присутствие обязательно. Платье и что там еще необходимо тебе из женского убора принесут завтра утром. Помочь с нарядом придут несколько горничных. Живых, как ты понимаешь, поэтому говорить с ними не стоит, иначе мне придется отрезать им языки.

Виктория глотала его слова, каждое из которых отзывалось гулкой пощечиной.

— Как ты понимаешь, есть еще одно условие, ты будешь в маске. Ты же не хочешь, --">