Юрий Александрович Погуляй , Сергей Чернов , Мария Гинзбург , Кирилл Токарев , Максим Михайлович Тихомиров , Дмитрий Костюкевич , Александр Дедов , Андрей Миллер , Владимир Ромахин , Александр Агафонцев , Егор Емельянов - МЕДИАНН №1, 2019

стражей ближнего круга. Джиро должен был умереть там же. Забрызгав кровью и содержимым кишок лакированные бумажные ширмы. Но он оказался трусом. Потерял лицо, когда бросил меч и побежал. Побежал прочь от странного и страшного существа, по мановению пальцев которого люди обращались в изувеченные груды плоти.

Потеря лица или потеря души — что хуже?

Юноша сумел прохромать два или три квартала, прежде чем его колено превратилось в пульсирующий сгусток боли. Зашипев, он опустился на землю, привалившись спиной к невысокой статуе Дзидзо-Босацу. Вряд ли божество сочтет это неуважением. В конце-то концов, Дзидзо — покровитель путников и защитник от адских сил.

Покопавшись в поясном кошельке, Джиро бросил на алтарный камень несколько медяков. Не то, чтобы он по-настоящему надеялся на покровительство небесного владыки. Скорее — по привычке. Тем не менее, на душе сразу стало легче. Возможно, что он и не потерял лицо. Много ли чести погибнуть в неравной схватке, если есть возможность собраться с силами и отомстить? Отомстить.

Страх ушел, испарился без следа. Зато на его место пришло осознание. Весь его клан. Все его родные. Все, кто были в городском замке Кобаяши. Все мертвы. И он, Джиро — теперь никто. Пепел, тень, пыль. Обхватив колени, юноша зашелся в беззвучном плаче.

— Они все мертвы. Все, кого я любил. Все, кого я знал.

Голос был полон скорби.

Джиро поднял глаза. Понурая фигура стояла под газовым фонарем. Не демон. Не колдун. Просто человек.

— Штыки. Мечи. Разрубленные тела. Кровь везде. В домах. На земле, — бормотал незнакомец.

Только сейчас Джиро понял, что незнакомец под фонарем не обращается лично к нему. И еще одно. юношу вдруг пробил холодный пот. Он не слышал шагов. Ни стука деревянных сандалий по брусчатке. Ни хлюпанья луж. Ни чавканья городского мусора под ногами. Ничего. Словно человек просто возник под фонарем из ниоткуда. Руки Джиро зашарили по поясу в поисках оружия. Ничего. Что ж. В любом случае, если это колдун…или екай, от стали толку мало. Остается уповать на помощь Дзидзо.

— Почтенный, — Джиро с трудом поднялся на ноги. — Этой ночью я потерял всех, кто был мне близок. Всех, рядом с кем я вырос. Их. убило Нечто. А кто повинен в твоем горе?

Что-то изменилось. Фигура незнакомца словно бы выросла вдвое и при этом раздалась вширь.

— В этом повинен ты.

Голос незнакомца прозвучал, словно погребальный набат. Запоздало мелькнула мысль, что надо бежать, но что-то белое, словно зимняя метель, накрыло юношу с головой. Джиро еще успел ощутить страшную боль в груди, увидеть, как рвутся сквозь кожу выворачивающиеся наизнанку ребра. а потом наступила темнота.

Забрызганный кровью Дзидзо-Босацу смотрел в ночь и бездумно улыбался газовому фонарю.

* * *

Громкий стук в дверь. Льюис Арктур, когда-то — лейтенант Кембридширского полка, а ныне — дознаватель при магистрате Фоэториса, с трудом разлепил глаза. Застонав, он отбросил в сторону тонкое шерстяное одеяло и сел на скрипучем пружинном матрасе. В голове гудело так, словно кто-то устроил солидную артподготовку.

«Ага. Аккурат как тогда. Шестого сентября, кажется? Долбили по „бошам“, а что толку?»

Мысль была плохая. Скверная. Мысль-червячок, что точила Льюиса уже второй год. Мысль-заноза, из-за которой он не мог спать, вновь и вновь переживая тот самый день. Огненный вал артиллерии, изрытое и перепаханное поле, взрывы мин, росчерки трассирующих пуль. Беззвучные крики, оторванные конечности. Обезглавленные тела.

Дьявол. Опять. И ведь вчера он специально напился дерьмового муншайна, только бы уснуть. А с утра, мать его, снова вспомнил. Чертов снаряд, что разорвался в двух шагах. Вспомнил чудовищную силу, что превратила его в мелкую кровавую взвесь.

«Ты мертв, лейтенант Арктур. Погиб в бою. Шестого сентября шестнадцатого года. Тебя нет. И не может быть».

В дверь уже не стучали, а натурально ломились. Льюис натянул помятые брюки, отпихнул под кровать пустую бутылку. Скептически оглядел комнату. Голые стены, крохотное окно-бойница. Из обстановки — обшарпанный платяной шкаф, стол, заваленный старыми газетами, и скрипучая кровать, с которой он только что поднялся. Не ад. Не рай. Чистилище. Обитель неприкаянных душ.

Теперь дверь пинали ногами.

— Иду, мать вашу. Иду.

Дознаватель повернул ручку.

На пороге стояли двое. Оба — в дешевых пальто и кожаных капюшонах. Густые бороды, мрачные взгляды, --">