Элеонора Генриховна Раткевич - Час кроткой воды

Генерал всегда дивился – ну откуда берутся наивные создания, готовые даться в обман и поверить в вопиющую невинность луговой травы? Невинности в прифронтовой полосе, а уж тем более вблизи от поля битвы днем с огнем не сыщешь. И все же из войны в войну чья-нибудь кавалерия вылетает на полном скаку в пестрое разнотравье – и атака захлебывается, и победный клич сменяется криками боли и ужаса, истошным ржанием и визгом лошадей – только оттого, что у военачальника не хватило либо ума, либо терпения.

На сей раз ума и терпения не хватило у Министра Церемониала. Именно он – если продолжать сравнение – бросился в кавалерийский наскок по обманчиво мирному лугу. Остальные придворные не знали, как вести себя в присутствии рыжей псинки, и потому благополучно помалкивали. Но ведь в любом собрании найдется тот, кто считает себя умнее других.

– Подданные рады приветствовать ваше величество, – торжественно молвил министр, поднимаясь из-за столика и неспешно сгибаясь в поклоне.

Направление поклона было выбрано явно не случайно. Нет, бесспорно, кланялся Министр Церемониала королю – но таким образом, чтобы его руки оказались поблизости от не предусмотренной протоколом собачки. Вот сейчас он аккуратно поднимет ее и удалит с заседания королевского совета, вот сейчас…

Песик тоненько зарычал и подпрыгнул, тяпнув нахальную министерскую длань за палец.

Вскрикнуть господин министр не успел, а что-нибудь предпринять – тем более. Потому что король нагнулся, подхватил собачку и посадил себе на колени.

– Тише, Апельсинчик, тише, все хорошо… – негромко уговаривал король, гладя рыжую шерстку, – успокойся, никто тебя не заберет отсюда. Ты здесь по праву.

Апельсинчик еще раз тяфкнул – мол, то-то же! – и завозился, устраиваясь поудобнее на монарших коленях.

– П-п-пппрошу меня простить, п-пппо какому праву? – ошарашенно осведомился тяпнутый министр.

– По праву символа нового царствования, – невозмутимо ответствовал король, продолжая гладить все еще обиженного Апельсинчика.

Вообще-то царедворец не должен давать волю своим истинным чувствам, а уж выказывать их – тем более. Но неожиданность застала их врасплох, и на сановных лицах мысли их обладателей читались легче легкого. Кто сомневался в своем слухе, кто – в здравости своего ума, а кто – тоже в здравости ума, только не своего, а королевского. Подобного переполоха в чиновном курятнике Най не видывал сроду, да и вряд ли увидит впредь. Оставалось получше запомнить это бесценное мгновение – будет потом что вспоминать!

Сановники пребывали под властью растерянности, и это нарушало церемониал самым что ни на есть вопиющим образом. Поэтому укушенный вопреки придворной процедуре министр решил любой ценой восстановить благолепие и вновь ринулся очертя голову в кавалерийскую атаку все по той же пересеченной местности.

– Но, ваше величество, – со сдержанной укоризной произнес министр, – какому же девизу царствования может подобать столь неуместный символ?

А ведь у тебя были все шансы отступить, подумал генерал, глядя на него. Отступить, перегруппироваться, вывести из-под удара хоть какие-то силы… была у тебя возможность, была. Но ты ею пренебрег. И сейчас воспоследует катастрофа.

– Девизом нынешнего царствования будет «Исцеление истоков», – с безмятежной кротостью ответил король.

Тишина сделалась такая, что, казалось, прислушайся – и въяве услышишь, как пытаются затаить дыхание перепуганные насмерть мысли в чиновных головах.

Потому что сам по себе Апельсинчик – это всего лишь забавный песик. Но если речь идет об исцелении истоков, сразу делается не до шуток. Дело не в мелких неприятностях, нет. Беда – истинная, тяжкая, глубинная. Не цветы и листья поражены ею, не плоды, не ствол и даже не корни, нет – подземные воды, питающие их отравой. На поверхности все пока еще кажется благополучным – но там, в темноте, поджидает погибель. Генерал во время войны насмотрелся на потаенную смерть в отравленных или зачарованных колодцах, в невинных с виду предметах, несущих проклятие любому, кто их коснется, и маленькие собачки – такие, как Апельсинчик – отыскивали отраву и заклятия, помогая обезвредить ловушки и исцелить источники.