Терри Пратчетт - Движущиеся картинки

Ветром Сдумс, глухой старикашка ста тридцати лет от роду. Блестяще разбираясь в древних магических письменах, Сдумс всегда нуждался в предуведомлении и долгой подготовке, чтобы совладать с очередным, новым для него обстоятельством современной жизни. Прослышав где-то и умудрившись сохранить в памяти тот факт, что новый аркканцлер – сельский житель и дитя природы, он лишь недели через две осознал происходящие перемены, а до тех пор вел с Чудакулли любезные и вежливые беседы, основываясь на том немногом, что знал о природе и ее созданиях.

Развивались эти беседы примерно так: «Вам, верно, м-м, непривычно, м-м, спать в настоящей постели, а не под, э-э… звездами?» Или: «Эти предметы, м-м… носят названия соответственно… ножи и, м-м… вилки». Или: «Эта… м-м, зелень, которой посыпают омлет, должно быть, петрушка, м-м, как вы полагаете?»

Но поскольку во время еды новый аркканцлер никогда никого не слушал, а Сдумс не замечал, что не получает ответа, они вполне ладили друг с другом.

Впрочем, у казначея хватало других забот.

Алхимики, например. Алхимикам доверять нельзя. Очень уж они ревностно относятся к своему делу.

Бддыщщ.

Однако это был последний взрыв. Все последующие дни текли абсолютно спокойно, не отмеченные чередой взрывов. Город вновь угомонился, что с его стороны было верхом глупости.

Только казначей упустил из виду простую вещь: отсутствие взрывов вовсе не означает, что алхимики забросили свои занятия. Наоборот, это означает, что они двинулись в верном направлении.

Стояла полночь. Прибой с грохотом обрушивался на прибрежный песок и фосфорически светился в ночи. Однако у древнего холма шум его звучал приглушенно, точно прибой тонул в складках бархата.

Яма в песке сильно увеличилась.

Если приложиться к ней ухом, могло показаться, что слышишь аплодисменты.

Ночь все еще была в самом разгаре. Полная луна скользила над дымами и испарениями Анк-Морпорка, немало радуясь тому, что отделена от города несколькими тысячами небесных миль.

Здание Гильдии Алхимиков было новым. Впрочем, новизна его была непреходящей. За последние два года здание четырежды разрушалось до основания и четырежды отстраивалось заново.

В последний раз его решили отстроить без лекционно-демонстрационной аудитории – в надежде на то, что это благотворно отразится на его судьбах.

В ту ночь в Гильдию вошли, таясь и озираясь, несколько плотно закутанных фигур. Спустя несколько минут свет в окнах верхнего этажа сначала померк, а потом и вовсе исчез.

Хотя нет, исчез, но не вовсе.

Ибо что-то там происходило. В окне на короткий миг возникло странное мерцание. Вслед за тем раздались нестройные ликующие крики.

И послышался шум. На сей раз не взрыв, а странное механическое урчание – словно кот благодушествует на дне жестяного бака.

Оно звучало примерно так: кликакликакликаклика… клик.

Звук длился несколько минут под несмолкаемые выражения восторга. После чего чей-то голос сказал:

– Ну вот, собственно, и все.

– Что значит «все»? – спросил на другое утро патриций Анк-Морпорка.

Стоящий перед ним человек дрожал от страха.

– Не могу знать, сиятельнейший, – ответил он. – Меня туда не впустили. Заставили ждать под дверью.

Он нервно переплел пальцы. Взгляд патриция пригвоздил его к месту. Патриций знал силу своего взгляда. Взглядом он умел заставить людей говорить дальше, когда тем казалось, что они сказали все, абсолютно все.

Только сам патриций знал, сколько у него шпионов в городе. Этот был слугой в Гильдии Алхимиков. Однажды он имел несчастье предстать перед патрицием по обвинению в предумышленной медлительности и тут же добровольно пожелал сделаться шпионом^[3].

– Это все, сиятельнейший, – плачущим голосом повторил он. – Заметил только постукивание, мигание, свечение под дверью. А еще они говорили, что здешний дневной свет не годится.

– Не годится? Как это?

– Не знаю, ваша светлость. Просто сказали: не годится, мол. Надо, мол, перебраться туда, где он лучше. А потом мне велели принести поесть.

Патриций зевнул. Было что-то неимоверно скучное в дурачествах алхимиков.

– Вот, значит, как… – промолвил он.

– Только они поужинали всего за пятнадцать минут до того, – вдруг выпалил слуга.

– Наверное, то, что они делали, вызывает голод, – заметил патриций.

– Да, а кухня была уже заперта на ночь, так что мне пришлось пойти и купить лоток горячих сосисок в тесте у Себя-Режу Достабля.

– Ага… – --">