Виктория Александровна Килеева - Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек

– И что? – не убедили бабушку её слова. – Думаешь, наш домишко такой неприметный, что местные не обращают на него внимание? Ещё как обращают. И пока они думают, что здесь живут сыроделки, всё спокойно да ладно. Но стоит им заподозрить, что мы ведьмы…

Лара потрясла головой, словно стряхивая с себя чуждый ей ярлык.

– Это ты ведьма, а я… просто экспериментирую с интерьером.

– Я тебе поэ… поэкспериментирую! – И бабушка одним громогласным заклинанием вернула комнате Лары прежний унылый вид, обесценив разом все её труды.

Та хотела бурно расстроиться, но не успела: бабушка так внезапно надвинулась, что она шагнула назад.

– Наше дело, милая, – не выделяться. Выделишься – сразу попадёшь под суд инквизиции!

Когда она ушла, Лара осталась со своей обезличенной комнатушкой и придушенным желанием творить.

На следующее утро Лара проснулась в дурном настроении, живо оделась и поспешила в сарай доить Козетту. После вчерашних красот убогость родного дома огорчала ещё больше, чем прежде.

«Если бы только бабушка дозволила мне сделать, как я хочу… да у меня бы даже сарай красивым стал!» – размышляла Лара, стараясь не останавливать взгляд на гнилых досках покосившегося строения.

Козетта будто чувствовала её расположение духа и доить себя не давала. Припирая негодяйку к стене, Ларе пришлось навалиться на козу плечом, поскольку обе её руки были заняты: одна держала козьи сосцы, а вторая – подойник. Ставить подойник на пол во время доения не осмеливалась даже бабушка – своевольная Козетта любила одним движением копыта опрокинуть посуду, разливая с трудом полученное молоко, а при справедливой попытке её наказать тут же начинала бодаться.

– Лучше бы бабушка наколдовала тебе смирный нрав, – проворчала Лара, вытаскивая из-под козы неполный подойник.

Козетта была стервой настолько, насколько это вообще возможно для козы. То ли знала, что живёт у ведьмы, и старалась соответствовать, то ли это было её врождённой натурой – неизвестно. Как бы то ни было, мучились с Козеттой все: и гуманная Лара, и суровая бабушка. Коза ничьего гнева не боялась и авторитетов не признавала, а упрямство её доходило до такой крайности, что она отказывалась щипать траву, если над ней никто не стоял, – с голоду помрёт, а есть не будет. Чтобы коза хоть немного поела, её и козлёнка приходилось каждый день пасти, и это вменялось в обязанность Ларе.

Луг за домом, где паслась скотина, перетекал в гору, у подножья которой лежал большой валун. Любимым занятием Козетты было взобраться на этот камень и то стоять на нём, как памятник, то лежать, как мраморное изваяние, – и при этом всем назло часами голодать.

Вот и сегодня Лара привела животных на луг, на длинной верёвке привязала козу к колышку, и она тотчас потрусила к излюбленному постаменту, равнодушно минуя зелёные просторы вокруг. Не в пример матери, козлёнок Снежок с удовольствием уплетал траву и под надзором, и без. Он родился всего три месяца назад от краткого союза Козетты с деревенским козлом, а потому отличался любопытством, хорошим аппетитом и был лишён каких-либо принципов. Привязывать Снежка не было нужды – он никогда не отходил от матери далеко.

Лара души в нём не чаяла. Она любила уткнуться лицом в его белую мягкую шёрстку, что пахла полынью, или гладить по шероховатым рожкам. Козлёнок отвечал ей самой искренней взаимностью, особенно когда находил у неё угощение.

Чтобы не скучать на выпасе, Лара взяла с собой табурет и бабушкину книгу, села посреди луга и погрузилась в изучение чёрной магии.

– «Живое можно превратить только в живое. Неживое – только в неживое. Из ничего получается только ничто. Себя превратить невозможно», – прочла она и уставилась вдаль, осмысливая прочитанное.

«А как же легенды о людях, превращённых в камни? Или камень считается живым? Возможно, и этот валун живой?» – Лара посмотрела на горделиво возвышавшуюся над миром Козетту. – Может быть, коза это чувствует и потому всё время на него залезает?»

Она вернулась к чтению:

– «При обращении живого сил тратится намного больше, чем при обращении неживого. Заклинание для того, чтобы превратить животное в человека: ши-ги-шин-па-эр-дли-ях…»

На её плечи словно мягко легли две руки.

– Снежок! – Она повернула голову и увидела, что козлёнок встал на задние копыта, а передними опёрся о её спину. – Овса хочешь? – с умилением рассмеялась Лара.