Евгения Эш - Часы для королевы

провозился с часами почти четверть часа.

– Будут бегать, как новенькие, – заверил он, прилаживая на место последние детали. – Только вы их больше не роняйте. Ведь «семейная реликвия» – это то же старье, только названное красиво, «с пафосом» как сказал бы наш учитель литературы. Если они снова сломаются, боюсь, даже я не смогу вернуть их к жизни.

– Золотые у тебя руки, – вздохнула миссис Смит, наблюдая, как ловко управляется с часами этот вечно растрепанный и похожий на сонного рыжего воробья юноша. – Сколько тебе лет? Пятнадцать?

– Шестнадцать.

– Скоро начнешь взрослую жизнь, да? – миссис Смит улыбнулась. Здесь останешься или уедешь куда-нибудь?

– Посмотрим, – туманно ответил Даррел и собрал рассыпанные по столу инструменты. – Сколько заплатите? – деловито осведомился он.

Миссис Смит хитро прищурилась.

– Пройдоха, – ласково пожурила она. – Двенадцать лаун.

– Двенадцать?! – Беатрис наконец напомнила миру о своем существовании. – Двенадцать лаун за семейную реликвию?

– Возвращенную практически из Страны мертвых, – согласился Даррел. – Если у часов она, конечно, есть.

– И сделал все за один день, – добавила Элен.

– И того выходит никак не меньше пятнадцати! – торжественно заключила Беатрис.

– Шестнадцати, – поправил ее Даррел.

– До чего меркантильная пошла молодежь, – миссис Смит покачала головой, но торговаться не стала и пошла искать шкатулку с деньгами.

– Вот бы мне еще с садом помог кто-нибудь, – пожаловалась она, когда провожала Даррела и его спутниц. – Все цветы завяли, и яблоки не родятся. А сливу хоть спиливай!

– Не надо ничего спиливать! – испуганно воскликнула Беатрис. – Все очень просто. Вам нужно выбрать одну яблоню, и повесить на все ветки венки из плюща, и месяц ходить в черном платье.

– В черном? – удивилась миссис Смит. Вообще-то черное платье удивило ее меньше всего, но сбитая с толку странными советами, она смогла произнести только это.

– Ну… как в трауре, понимаете? – попыталась объяснить Беатрис, и стало еще непонятнее. – Садовые духи живут парами, и, когда один из них умирает, второй очень грустит. Один из духов вашего сада умер, вот в чем все дело, – продолжала она, то размахивая руками, то что-то рисуя в воздухе пальцами, словно это могло помочь. – Вы только не волнуйтесь – никаких зловредных существ в вашем саду нет, этот дух, он от старости умер. Это же все сказки, что духи бессмертны, разве что только самые сильные из Белых Дам, но и это не доказано. Вам нужно погрустить вместе с оставшимся духом. Тогда она скоро оправится, и сад снова будет цвести! – Беатрис закончила свою речь и перевела дух.

Несколько мгновений миссис Смит смотрела на нее странным, озадаченным взглядом. А потом она рассмеялась.

– О, Беатрис! Вот как! Вот не ожидала, не ожидала, – миссис Смит смахнула выступившие от смеха слезы и ласково улыбнулась. – Выглядишь ты такой взрослой и серьезной, а все еще веришь в сказки?

– Это не!.. – попыталась было возмутиться Беатрис, но тут же поняла, что это бесполезно. Кто ни разу в жизни не видел настоящего мага, не такого, как она, а сильного, хорошо обученного, одним словом заклинающего ветра и бури, тот никогда не поверит, что маги существуют.

– Кажется, я и правда говорю глупости, – сказала она со смущенной улыбкой. – Мы пойдем. А вы все-таки поспрашивайте знакомых, как помочь вашему саду. Жаль будет, если такая красота пропадет.

«А она в любом случае, пропадет, – думала Беатрис, когда они шли назад через Синий мост, – ведь оставшийся дух обидится на твое холодное сердце и уйдет».

Как только они вышли за калитку тоскующего сада, Элен тут же повеселела и схватила Даррела за руку.

– За плюшками? – спросила она с жадной радостью.

– За плюшками, – кивнул Даррел, и монеты у него в кармане согласно звякнули.

Продавец в хлебной лавке, молодой полный мужчина с черными-черными, будто лакированными, усами, был верен себе. Хитрюга выбрал для них три самых жалких, кривых и уже заметно подсохших, плюшки. Беатрис оглянулась: в лавке никого, кроме них, не было. Тогда она стукнула кулаком по прилавку и посмотрела продавцу в глаза своим Самым Страшным Взглядом, который она приберегала для Самых Нехороших Личностей. Надо сказать, что глаза у нее были очень выразительные: зеленые, как трава в Проклятом лесу, что начинался недалеко от Старого Особняка, подчеркнутые черными, как крылья --">