Сергей Куц - Тёмная магия

будут шептаться за спиной: «Кем же это стала Эван ди Рокк!.. Ох, милосердные боги, куда же вы смотрели!..»

– Ступай, – ободряюще улыбнулся мессир ректор и, вздохнув – все же сия девица очень бы пригодилась для его родной школы воздуха – громогласно обратился к приемному совету и собравшейся толпе: – Мы продолжаем!

А Эван хотелось разрыдаться прямо здесь! Что, если быть выжженной – не столь уж и страшно?..

– Не бойся, – прошептала на ухо девушке фрау Калиссандра.

Эван резко отшатнулась от темного арханта. На радость толпе.

– Не бойся, – повторила маг. Капюшон открывал нижнюю часть лица волшебницы, она снисходительно улыбалась, – и следуй за моим ликтором.

Рядом уже стоял немолодой, но очень крепкий, не обрюзгший за десятки прожитых лет воин. В кожаной одежде для верховой езды. Темно-русые его волосы были чуть побелены у висков сединой, а левую щеку пересекал глубокий шрам.

– Прошу вас, фрейлейн, – ликтор галантным жестом пригласил девушку идти за собой.

И Эван ди Рокк пошла. Кляня себя за нерешительность, за трусость! Она не в силах отказаться от магии! Пусть темной, какая предначертана теперь судьбой. Прости, отец. Простите, сестры. За бесчестье своей младшенькой и злые языки.

Калиссандра ди Каллис величаво ступала к своему креслу. Она торжествовала, а Эван шла за ликтором как на плаху. Что бы ни было, но она не взглянет на толпу. Лишь бы не встретиться взглядом с отцом…

Отныне Эван – темная! Отречься от магии – выше ее сил.

Глава 2 Дом школы

Эван ступала словно в беспамятстве, не отдавая себе отчет, где она и что с ней. Она не помнила потом, как миновала ворота и большую площадь за ними, видела лишь спину ликтора и послушно ступала следом.

Девушка встрепенулась, сбросив с себя наваждение, лишь когда оставила позади три или четыре квартала. Широкая прямая улица, не чета кривым извилистым проулкам в Согборе, самом большом городе ее родного графства с одноименным названием; и в отличие от неказистых деревянных домов города из Восточного королевства здесь по обеим сторонам улицы высились роскошные особняки. Иначе не скажешь. Двух-, трех- и даже кое-где четырехэтажные каменные дома, всевозможного и порой чудно́го вида.

Почти в каждом из них на первом этаже располагались лавки. Глядя на товары, которые были выставлены в окнах либо выложены на уличных рядах, да на то, во что одеты торговцы, дочь скромного, едва ли не вконец разорившегося барона, нипочем бы не решилась подойти и прицениться. Дабы не убраться прочь, краснея от стыда, прознав стоимость, которую ей могли назвать. Местные купцы везли товар в Локонтелор не только со всего Кольца, но даже с Полумесяца и Дальних островов. А что? Золото и серебро у магов водились.

Улица шумна и многолюдна, и, кажется, вон тот господин, и этот, и та величественная дама – самые настоящие волшебники; и они, как и все люди, оказывается, могут прогуливаться по булыжной мостовой в поисках нужного им товара. Безусловно, очень дорогого и редкого.

Горестный вздох вырвался из груди Эван ди Рокк. О чем она думает? Зачем пытается обмануть себя? Мысли о дорогих вещах да волшебниках – лишь попытка увести черные думы о темной магии и оной же школе академии. Ее судьбе и одновременно бесчестье для рода. Как хорошо, что сестры вышли замуж задолго до сего дня… А отец? Прости, отец, дочь свою неразумную. Не в силах она отречься от магии, даже темной.

– Герр… простите, я не знаю, как вас звать…

Смутившаяся Эван обратилась к спине в кожаной куртке. Неприлично молоденькой фрейлейн, да и немолоденькой тоже, первой обращаться к незнакомому мужчине.

Ликтор, полуобернувшись, бросил на искорку быстрый взгляд. Против непонятно откуда взявшегося ожидания Эван, он не был хмур или чем-то рассержен. Наоборот, взгляд его оказался добр по отношению к ней.

– Меня зовут Патрик. Я ликтор Калиссандры ди Каллис, декана темной школы Академии высокой магии. По-простому говоря – телохранитель, страж. Ты, конечно, слышала о том, кто такие ликторы, раз направилась в Локонтелор?

– Конечно.

Эван непроизвольно вздрогнула, услышав название школы, в какую закинула ее злая судьба. Но дочь барона ди Рокка не вправе являть свою слабость на людях. Так учили ее с детства. Эван продолжила разговор с человеком, с которым, как и со всеми людьми из темной школы, предпочла бы никогда не знаться.

– Простите, – вновь начала с извинений Эван, – но вы не назвали свой род. Могу ли я --">