Ольга Олеговна Пашнина - Ангел шторма

всегда страшнее. Поэтому я вскочила с постели и распахнула дверь, в то время как рука уже тянулась к браслету с крупицами.

Но в коридоре было пусто.

– Черт, – пробормотала я, потерев глаза, – я уснула?

Ответом, конечно, стала тишина.

Но даже если я вдруг задремала за книжкой, забыв принять зелье, и мне снова приснился Акорион, сон сняло как рукой. Можно было, конечно, увеличить дозу, но меня так напичкали этими зельями в лазарете, что хотелось хоть немного отдохнуть и не просыпаться с абсолютно пустой и глупой головой.

При виде книги к горлу подкатила тошнота. Решив, что трактат о воспитании проблемной жены прочту попозже, я спустилась на кухню. Долго смотрела в шкаф, выбирая между печеньем и конфетами, а потом поняла, что хочу пряников. Как делала мама: имбирных, с какао и хрустящей белой глазурью.

Рианнон разрешала хозяйничать на кухне, и в первый день я приготовила так полюбившуюся Брине маргариту. Так что вряд ли леди Найтингрин станет возражать, если я сниму стресс за готовкой. Благо продуктов было в достатке, хватило бы на целый мешок пряников. И имбирь здесь жаловали: с ним получался потрясающе вкусный и, как ни странно, освежающий фруктовый коктейль.

Физическая работа успокаивала. Я старалась не думать ни о чем, кроме теста, хотя черные окна и виднеющийся в дверном проеме кусочек темной гостиной так и навевали жуткие мысли.

Но я заставляла себя думать о пряниках, Бале Огня, до которого еще учиться и учиться, о новых предметах, ну и обо всяком таком… насущном.

Под конец, когда пряники остыли, а я сидела, сосредоточенно расписывая их разноцветной глазурью, спустилась Брина. За окном занимался рассвет, а значит, ей скоро предстояло изображать счастливую, едва проснувшуюся красотку.

– Что ты делаешь? – хмуро поинтересовалась она.

– Пеку имбирные пряники. Мне не спится.

– У тебя плохое настроение?

– С чего ты взяла?

Брина подошла к столу.

– Даже не знаю… потому что это, – ткнула в ближайший пряник, – имбирный гроб. Это – имбирное надгробие. О, а это сердечко? Ты для него черную глазурь замешиваешь?

– Я сделала имбирный цветочек.

Брина скептически хмыкнула.

– Для имбирной могилки? Значит, ты все же расстроилась из-за брата?

– Да при чем тут твой брат? – с раздражением отмахнулась я. – Весь мир вертится вокруг ди Файров, конечно. Пусть женится на ком хочет, счастья ему и здоровья в личной жизни. Дело не в нем.

– Тогда в ком?

– В Кеймане.

– В Кеймане? – Брина поперхнулась чаем. – Это ты для него кладбище глазурью покрыла?

– Нет. Не знаю. Я… вообще не понимаю.

– Оч-ч-чень содержательно. Что случилось, Делл?

– Когда я вернулась в школу, у нас кое-что произошло. И теперь я не знаю, как себя с ним вести.

– Кое-что – это то, что я думаю?

– Вряд ли. – Я улыбнулась. – Между нами ничего нет, если ты об этом.

– Тогда?..

– Я поклялась, что сохраню эту тайну. А теперь она не дает мне покоя. И я хочу с кем-нибудь поговорить, но не с кем, а Кейман… с ним не могу.

– Я ни демона не поняла! – призналась Брина. – Но могу тебе сказать, что иногда лучшая тактика – это переждать бурю. Да что там… это почти всегда лучшая тактика. Начнется учеба – и ты забудешь обо всех тайнах, уж магистры в этом году постараются. Поэтому просто дай себе отдохнуть. Так… вот демон, я опаздываю, Марьяна просила подойти пораньше, чтобы сделать прическу. Все, до встречи в обед, не забудь, что мы идем купаться!

– Брина! – позвала я, когда та уже была в дверях. – Ты ничего не слышала ночью?

– Нет. А что такое?

– Ничего. Просто показалось. Удачного позирования.

– Сделай хоть один веселый пряник, Шторм!

Нормальные у меня пряники. Жизненные.

После обеда над островом сгустились тучи и начал накрапывать легонький дождик. Казалось, что вот-вот раздастся гром, и на Силбрис обрушится шторм.

– Придется отменить рисовку, – сокрушенно покачала головой Рианнон.

– Это не я, – непроизвольно вырвалось у меня.

К счастью, никто не обратил внимания.

Марьяна тут же уломала Брину и Марьона смотаться в ближайший город и отдохнуть в минеральных термах, а я поняла, что из дома сегодня не выйду. Возьму жизненные пряники, заберусь в постель, буду пить чай, читать о сотворении мира и лениво смотреть в окно. Устрою себе выходной.

– Точно не хочешь? – Брина крутилась перед зеркалом, перебирая платья.

– Точно. Я устала. И не очень люблю жару.

– Дело же не в жаре. А в расслаблении… массаже, масочках всяких. --">