d88 - Хроники Смертельной Битвы: Чёрная душа

На самом деле это была неправда. Её отец был вынужден служить императору, на этой службе он и погиб. Мать Тани не перенесла гибели мужа и вскоре тоже умерла. Но, видимо, королева обладала неверной информацией, а Таня решила, что благоразумно будет не открывать ей правду.

– Королева считает, что теперь она должна помочь мне со службой, поскольку я и моя семья пострадали от ужасного правления Шао Кана, – продолжала Таня. – Скоро я должна буду приступить к новым обязанностям.

– Это хорошо, – ответил Аралин. – Я тоже собираюсь пойти служить королеве. Я буду просить, чтобы меня назначили твоим телохранителем, наверняка она не откажет. Тогда нам не придётся расставаться.

– Это было бы просто замечательно, – Таня прижалась к плечу своего жениха.

В этот момент она думала, что теперь она будет счастлива. Как оказалось, это было последнее счастливое утро в её жизни…

В тот день Аралин пригласил её на семейный ужин, чтобы поближе познакомить с родителями. Он обещал зайти за ней вечером, и вместе они должны были пойти к его дому. Однако, назначенный час уже настал, но Аралин до сих пор не появился. Таня ждала его почти час, стоя возле дороги и всматриваясь вдаль, но его всё не было. Девушку охватило беспокойство, и, наконец, она решила сама пойти к дому жениха.

Там она застала только рыдающую мать Аралина. Захлёбываясь слезами, женщина рассказала, что сегодня пришли посланники королевы Синдел и увели её мужа и сына в тюрьму.

– Как?! Но за что?! – воскликнула Таня.

– Они обвинили нас в измене, – рассказывала мать Аралина. – Сказали, что Аралин добровольно пошёл служить Шао Кану, а отец его в этом поддерживал…

– Но это же неправда! Я уверена, здесь какая-то ошибка, их скоро отпустят!

– Не знаю… Завтра будет суд. Сами королева и её дочь приедут, чтобы разобраться в этом деле.

– Вот и отлично, – сказала Таня. – Подождём до завтра, и всё выяснится.

Но всё же в душе Тани поселилась тревога. И как показали события следующего дня, не напрасно.

Народ собрался на главной площади эденийского городка, где жила Таня. Сама она тоже стояла в толпе рядом с матерью Аралина. С самого начала им стало ясно, что это будет не суд, а публичная казнь, поскольку на площади уже были приготовлены две плахи. И всё же надежда ещё оставалась, ведь наверняка сегодня будут судить не только Аралина и его отца, наверняка есть и другие задержанные, которых в чём-то подозревают. Тане было хорошо видно королеву Синдел, которая восседала на своём троне. Она была величественна, на собравшуюся толпу смотрела свысока и немного снисходительно. Китана сидела рядом с ней, её лицо было спокойным и ничего не выражало.

Наконец, стражники вывели на площадь двух заключённых. Таня узнала в них своего жениха и его отца. Их подвели к плахам и опустили на колени. Королева Синдел поднялась со своего трона и обратилась к толпе:

– Народ Эдении, мы собрались сегодня здесь, чтобы судить изменников нашей родины! Нам всем пришлось пережить ужасное правление злого императора Шао Кана, которое длилось десять тысяч лет. В эти годы нам жилось несладко, много пришлось страдать, но многие не сдавались и верили в светлое будущее!..

– Да кто бы говорил, – услышала Таня за спиной чей-то шёпот. Она обернулась и увидела незнакомого человека в чёрной одежде. Его губы были искривлены в ухмылке.

– Но среди нас есть те, кто не хотел бороться за свободу Эдении, те, кто струсил и предпочёл перейти на сторону Шао Кана! – продолжала Синдел. – Все они изменники, и должны быть наказаны! – она посмотрела на пленников. – Нам стало известно, что этот молодой человек добровольно отправился на службу к Шао Кану, а его отец подстрекал его к этому, убеждая, что служение императору – это большая честь и отличный шанс устроить свою карьеру.

Синдел снова повернулась к народу.

– За это они должны быть наказаны. Мы полагали, что их нужно приговорить к смертной казни. Но сейчас я приняла решение простить их и дать им ещё один шанс.

Сердце Тани радостно заколотилось в груди. Хотя она так и не могла понять, почему её возлюбленного обвинили в измене, но сейчас это было не так важно. Главное, что он будет жить.