Ольга Митюгина - Теодор и Бланш

твоих родителей, запомни это.

— Да, милорд…

А какой переполох поднялся на кухне, когда сие юное всевластное светило показалось среди плит, сковородок и чайников, конвоируя бедняжку Бланш!..

— Кто родители этой замарашки? Позовите их! — коротко отчеканил юноша.

Испуганная мать вышла вперед, вытирая о фартук мокрые загрубевшие руки.

— Вы ее матушка?

— Да, ваша милость.

— Так вот, сударыня, да будет вам известно, что я накануне приезда гостей — то есть только что — застал у себя в кабинете Бланш. Так, кажется, ее имя? Она играла. Играла на моем бюро очень дорогими вещами!.. На сей раз, поскольку ничего не пострадало, да и принимая во внимание возраст виновной, я прощаю ее, а вас предупреждаю!.. Если ваша дочь снова попадется мне на глаза, я выгоню всю вашу семью. Я герцог, а не содержатель детского приюта!.. Вы поняли? Следите за дочерью! Пока всё.

С этими словами Теодор повернулся и покинул кухню.

Да, история закончилась очень печально — для попки Бланш…

Глава 2 МАРШ

Кто такая была Маршбанкс — попросту Марш, — не знал никто. Выглядела она лет на восемнадцать, но был ли это ее истинный возраст, неизвестно. Откуда она взялась — загадка. Просто однажды туманным утром, еще до восхода солнца, она постучалась в ворота замка, спросив работу, и привратник отправил ее на кухню, где домовитая госпожа Маргерит, экономка, сразу нашла ей дело. В руках Маршбанкс все спорилось, она всюду поспевала, не боялась самой грязной работы, была приветлива, да еще и оказалась певуньей! Госпожа Маргерит решила оставить Марш, а для этого следовало рассказать о девушке герцогу, чтоб тот назначил жалованье новой служанке. Не проблема, конечно: обычно юноша на такие вопросы отвечал нетерпеливо: «На твое усмотрение, Маргерит!». Но вместо ожидаемого Тед спросил, чрезвычайно оживившись:

— Скажи, не она ли пела сегодня утром? Такой нежный голосок…

Промолчать бы доброй женщине, да та, не подумав, и брякни:

— Вы правы, ваша милость, поет, как соловушка.

— Отлично! Приведи ее ко мне, я хочу, чтобы она пела для меня. Да поживее!..

И вот Маршбанкс предстала перед Теодором.

— Сними плащ, — велел герцог.

Девушка повиновалась — и Тед застыл. Марш была настолько красива, что это казалось невероятным. Фигура — образец совершенства, черты лица — тонки и правильны. Глаза — сияющие черные каменья, ночи, полные зарниц… Пушистый бархат крылатых ресниц, горделивый разлет бровей, нежность алых губ, волны блестящих черных волос, льющиеся по плечам. Лицо в их мраке светилось, подобно луне. О, Маршбанкс не только не уступала герцогу красотой, она превосходила его!

Теодор сладенько улыбнулся.

— Садитесь, сударыня.

— Как?.. В вашем присутствии, ваша све…

— Глупые церемонии! Как я могу допустить, чтобы моя гостья…

— Но я только ваша служанка. Конечно, если вы пожелаете, чтобы я ею стала.

— Нет, никогда! Служанкой! Вы? Возмутительно! Таким красивым ручкам нельзя скоблить сковородки. Нет, я приглашаю вас стать моей гостьей… Садитесь!

Маршбанкс повиновалась. Теодор сел в кресло напротив нее.

— Значит, вы приняли мое приглашение? — мягко спросил он.

— Я… не знаю…

— Сударыня, вы боитесь меня?.. — удивленно поднял брови Тед.

— Нет; но удобно ли принять ваше приглашение?..

— Вот что вас беспокоит? Отчего же неудобно? Ну же, Марш! Вы хотите увидеть своего герцога на коленях?

— Что вы, разве я смею?.. Я… Милорд, если вы так настаиваете… — она терялась, ища слова.

— Я настаиваю… — проникновенно ответил герцог, беря девушку за руку и пристально глядя ей в глаза. — Очень.

— Я подчиняюсь, милорд.

— Теодор. Просто Теодор… Тед! Мы ведь друзья, Марш?

Девушка рассмеялась.

— Надеюсь, Тед!

— Несомненно, мы друзья. Маргерит, принесите кофе моей Маршбанкс. И приготовьте комнату для гостей. Марш, мой дом — ваш дом. Отныне всё в моих землях принадлежит вам… Маргерит, вы слышали? Выполняйте ее приказы так же, как и мои. Ступайте!

— Да, милорд, — сухо ответила старушка, чинно удаляясь и всем своим видом показывая, что она об этом думает.

Вечером, когда работа была закончена и вся прислуга собралась за большим кухонным столом ужинать, Бланш услышала много занятного.

— Это ж возмутительно! — кипятилась Маргерит. — На три года младше ее, сопляк несчастный, а туда --">