Сергей Юрьевич Михайлов - Разрушители пророчеств

запрягаем мерина и уезжаем. Переждем где-нито, а там глядишь, соберутся наконец князья, да и прогонят нелюдей. Отец вернется, и мы вернемся.

Так и оказались они в небольшой колонне, отставшей от основного потока беженцев. Кто напал на них ночью, Марианна не поняла. Да и какая разница. Только бабку жалко. Девочка опять всхлипнула. Это была единственная родственница, кроме пропавшего в вихре войны отца. Соседи говорили, что где-то есть родственники умершей при её рождении матери; говорили, что они чуть ли не князья, но ни отец, ни бабка никогда не вспоминали о них.

Прошагав пару часов по лесной дороге, девочка почувствовала, что желудок все больше начинает заявлять о своих правах. Справа в лесу слышалось слабое журчание. Продравшись через кусты, особенно плотно разросшиеся на обочине, она вышла к небольшому лесному ручью. Наклонившись, расчистила от сухих колючих веток берег и легла. Девочка долго пила, отрывалась, подняв голову, переводила дыхание и снова пила. Когда она встала, в животе булькало, но голод на время отступил. Наученная горьким опытом, она знала, что это ненадолго.

Выйдя на дорогу, она снова зашагала. Иногда девочка узнавала места, по которым проехала вчера. Она стремилась к ночи добраться до крохотной - в несколько домов - деревушки, которая стояла на границе между лесом и степью, и которую вчера проехали не останавливаясь. Марианна помнила, что из трубы одной избы тогда шел дым. Значит там кто-то живет, и может она раздобудет, что-нибудь поесть.

Но надеждам не суждено было сбыться. Когда к вечеру, солнце за её спиной скатилось за лес, и между деревьев начали сгущаться тени, лес неожиданно кончился. Марианна вышла на открытое место, но тут же в страхе забежала обратно под прикрытие деревьев. Деревни не было. На месте домов чадили, догорая, черно-серые кострища. Если бы не ветер, гнавший тучки с леса на степь, она давно бы почуяла запах дыма.

Мгновенно обессилив от потери надежды, она прислонилась спиной к березе и медленно сползая, присела у дерева. От усталости не хотелось даже плакать. Бездумный взгляд скользил по сожженной деревне, не в силах за что-нибудь зацепиться.

Жизнь с отцом и бабкой приучила её к самостоятельности. Если хочешь вовремя поесть, значит будь добра, растопи печь и наноси воды. Поэтому, посидев и успокоившись, она поднялась и пошла к сгоревшим избам. Раз уж, всё равно здесь, надо использовать даже маленький шанс. Может, найдется что-нибудь, что можно съесть. Боги, за что-то наказывавшие её, смилостивились: за сгоревшим домом - тем самым, из трубы которого шел дым; за сломанным забором, плетеным из рубленного ольшаника; вытоптанный лошадьми, но не разграбленный, нашелся маленький огородик.

Разрывая голыми руками холодную землю, она наковыряла несколько некрупных реп и хорошую охапку моркови. На хворостинах заваленного забора засыхали изорванные плети гороха. Марианна набрала в подол сарафана кучу подсохших желтых стручков. Сложив все это богатство на берегу пробегающего по краю бывшей деревни ручья, она быстро прополоскала несколько морковок и с жадностью захрустела. Держа пучок за зеленые хвосты, девочка ещё раз пошла в обход сгоревших домов. Высматривая теперь не только еду.

На тропе, ближе к лесу, она наткнулась на целое богатство. В траве валялась сшитая из грубой холстины сумка. Такую же, только новую, она видела недавно на проезжавшем через деревню гонце.

Ещё подходя, и разглядев раздувшиеся серые бока, девочка поняла, что в сумке, что-то есть. Подхватив за широкую наплечную лямку, и оторвав от земли, почувствовала тяжесть. Опять поставив на землю, присела на корточки и откинула язык-закрывашку. Сверху выпирал небольшой медный котелок. Девочка вытащила посудину, и покрутив - вроде целый - положила рядом на траву. Потом расчистила место на тропе и осторожно высыпала содержимое сумки.

Нос уловил запах хлеба. Дрожащими руками она схватила завернутый в серую тонкую тряпицу небольшой круглый каравай. Рот мгновенно наполнился слюной. Торопясь, Марианна развернула хлеб и откусила прямо от буханки. Хлеб был черствый, видно не один день провисел под притолокой. Но, девочке он показался необыкновенно вкусным.

Когда-то они с бабкой ходили осенью за ягодой и обедали на берегу лесного ручья. Вся еда состояла из хлеба и свежесорванной ягоды. Запивали водой, которую черпали ладошкой прямо из ручья. Вкус этого каравая напомнил те счастливые минуты. Еще раз откусив, она с --">