Джордж Макдональд - Карачун

лопаты. Колин вырубил аккуратные отверстия в двух противоположных стенах, между ними прокопал узкий канал в полу, для прочности вымостив камнем его дно и боковины. Потом, выбравшись наружу, проложил удобное ложе для воды по маленькому садику перед домом, а дальше, ниже по течению, ручей уже сам должен был найти дорогу к своему старому руслу, потому что здесь находилась отвесная скала, стараниям Колина недоступная.

К вечеру вернулся домой отец.

— У тебя всё в порядке, сынок? — спросил он, с изумлением разглядывая ровную канавку в полу комнаты.

— Подожди ещё чуть-чуть, папа, — блеснул глазами Колин. — Сейчас я приготовлю тебе ужин, а потом всё расскажу…

Усадив отца за стол, Колин выскочил за дверь и, поспешив к ручью, пробил последнюю преграду из гальки у самого его берега. Так воде открывался свободный путь к заветному каналу, откуда естественное углубление в почве вело её прямо к дому.

Поток вырвался на волю, как зверь из клетки, и стрелой пронёсся сквозь стены комнаты — мальчик едва успевал вдогонку следовать за ним. От неожиданности отец вскрикнул. И когда Колин вбежал, задохнувшись от переполнявшего душу счастья, пастух сидел с ложкой, застывшей на полпути ко рту, а взгляд его был прикован к бурлящей мутной воде, которая, пенясь, мчалась по полу.

— Он же скоро очистится, папа, — радостно сообщил Колин, — и тогда будет таким славным!

Всё ещё ничего не отвечая, словно окаменев, пастух наблюдал за буйным вторжением потока в дом. А Колин меж тем продолжал увлечённо перечислять длиннейший ряд преимуществ, которые, по его мнению, давал ручей, текущий через их жилище. Наконец отец улыбнулся и сказал:

— Ты прелюбопытное существо, Колин. Только почему б тебе не воплощать в жизнь свои фантазии так, как делают это люди постарше? Не пойму. Ну, да ладно. Давай попробуем пока оставить всё как есть, а к осени посмотрим что и как…

Признаться, уже давно — и в последнее время всё чаще — пастух стал задумываться о том, как одинока и скупа на детские радости жизнь его мальчика, и оттого теперь казалось просто невозможным отнять у сына хоть какое-то доступное ему удовольствие.

Тем временем Колин стремглав вылетел во двор — поглядеть, как там ручей найдёт кратчайший путь к своей свободе, а затем помчится по крутому склону от их домика к своему старому руслу в низине. Увидеть, как поток, бурля и кувыркаясь, впервые падает с отвесной скалы за садом — о, это уж точно зрелище, ради которого стоит жить!

«Хорошо ещё, что у ручья нет шеи, которую можно свернуть, иначе это случалось бы по двадцать раз в минуту, не меньше, — думал Колин. — А всё же, как весело и ловко скачет он вниз с камня на камень! Я бы тоже с удовольствием так попрыгал, если б не моя шея…»

Весь вечер мальчик метался то в сад, то в дом, не находя себе места, не зная ни минуты отдыха. Сначала — вверх, к месту соединения отводного канала и старого русла; оттуда, следуя за течением, — вниз, к домику, к входному отверстию в стене… Потом через комнату — и снова наружу, ко второй зияющей бреши, чтобы посмотреть, как поток, покидая их жилище, быстро мчится через двор и величественно устремляется вниз по тёмной скале.

Спустилась ночь, и звёзды отразились на мокрых камнях, и с гор повеяло прохладой. Наконец отцу удалось убедить Колина, что пора спать. С сожалением бросил ребёнок последний взгляд на воду, которая струилась теперь совершенно чистая, прозрачная и спокойная, и, вздохнув, повиновался. Следом улёгся и отец.

Глава вторая Сказочный флот

Кровать отстояла от потока на пару ярдов, а Колин, всегда первый вскакивавший поутру, спал с краю. Не в силах преодолеть внутреннего возбуждения, мальчик лежал в тот вечер без сна, пристально вглядываясь в слабое мерцание воды при тусклом красноватом свете углей в камине, укрытых тихо тлеющим дёрном, и прислушивался к мелодии ручья, который, журча, спешил через дом — снова во тьму. Через некоторое время бормотанье струящейся по полу воды сложилось для него в бесконечный напев колыбельной, который повторялся, и менялся, и томил, и успокаивал — и в конце концов усыпил его.

Вскоре, однако, мальчик понял, что снова не спит. Он прислушался к звукам деловито журчащего течения, плавным и неутомимым, и вдруг заметил, что в стройном их хоре сосредоточено как будто больше отдельных тонов, чем прежде — тогда, когда он, Колин, ещё только засыпал. Среди прочих оттенков и призвуков --">