Татьяна Серганова - Бал дебютанток. Танец с врагом

исподлобья уставился на меня.

— Это не обсуждается.

— Агнесс недостойна столь щедрого дара! — продолжил с жаром убеждать Грегори. — Высокомерная, жадная и невоспитанная девица, из которой даже ты не смогла сделать что-то достойное. В ней нет грации леди, нет манер и достоинства.

— Грегори, невежливо так говорить о девушке.

— Если бы ты знала, что она о тебе говорит! Обо всех нас!

Я знала. И гораздо больше, чем он думал.

— Меня это не волнует. И тебя не должно волновать, — отрезала я, подходя к большому тазу на колченогом стуле и приподнимая край полотенца.

«Отлично! Тесто подошло, и можно лепить пирожки, которые так любят близнецы».

— Как злорадно смеется, тыкая пальцем!

— Пусть делает, что хочет, — равнодушно произнесла я, посыпая край стола мукой.

— Мы же де Вальт! Древний род!

— От которого никого, кроме нас четверых не осталось.

Закатав рукава, я выложила тесто на стол, притрусила его мукой и принялась методично замешивать.

— Ты ведь не забыла, как мы жили раньше, Шерри? Какие балы и приемы устраивала мама. Как сиял яркими огнями наш особняк, звучала музыка, слышался смех, а небо раскрашивалось яркими красками от фейерверка, — грустно продолжил Грегори.

— Нет, не забыла, но и вспоминать не хочу. Все это в прошлом. Нет больше нашего особняка. Точнее, он есть, но он уже давно не принадлежит нам. И балы там устраивает кто-то другой. Прошлое нельзя вернуть, Грегори.

Смахнув упавшую на лоб прядь волос, я потянулась за деревянной скалкой с глубокой щербиной посредине.

— И теперь дочь герцога де Вальт месит тесто в крохотном, продуваемом всеми ветрами домике на самом краю столицы, — скривив губы в злой ухмылке, добавил брат.

Однако меня это не обидело.

— Что поделаешь, слуг у нас больше нет, а кушать хочется, — усмехнулась я. — И мне есть чем гордиться: за эти годы я научилась готовить ничуть не хуже нашей кухарки.

— А должна была блистать на балу дебютанток, ловя восхищенные взгляды мужчин. Уверен, сам принц захотел бы с тобой танцевать.

— Мы этого не узнаем, потому что ты сейчас же отнесешь это приглашение Агнесс Уилоби. Это она будет блистать на балу дебютанток. И ее, возможно, пригласит на танец сам принц.

— Пф! Ну нет.

— Что нет?

— Я не верну ей приглашение, — упрямо заявил братец.

— Грегори Эмирон Фауст де Вальт! — грозно начала я, упираясь кулаками в бока. — Не заставляй меня ругаться. Скоро вернутся близнецы с бабушкой. Они этого точно не должны видеть.

— Вот и прекрасно! Может, вместе мы сумеем тебя уговорить. Почему ты упрямишься, Шерри? Это же такой шанс!

— Шанс!? — горько усмехнулась я, перестав скрывать свои чувства. — Какой шанс, Грегори? Зачем мне окунаться в мир, двери которого навек закрыты для нас? Чтобы вновь испытать боль разочарования? Или ты думаешь, никто не догадается?

— На тебе будет маска, — неуверенно заметил он. — На всех дебютантках маски. Это традиция.

— Маска? — рассмеялась я. — Ты действительно думаешь, что мне это поможет?

Я отошла от стола на пару шагов, раскинула руки и крутнулась на пятке, давая возможность рассмотреть себя со всех сторон.

— Взгляни на меня, братец. Подходящий наряд для бала? — Я приподняла подол старой юбки, на которой красовался уже десяток пестрых заплат, открывая щиколотки, обтянутые серыми носками и потертые тапочки. — А туфли как тебе? Я молчу уже про украшения, которых нет.

— Шерри… — беспомощно прошептал Грегори.

— Ты на руки мои посмотри, — продолжила я, вытягивая их вперед. Огрубевшие от работы, с мозолями на покрасневшей коже. Имелись на них и уродливые ожоги от старой печки, которую я долго училась зажигать. Насколько далеки они были от изнеженных ручек аристократок с нежной, словно бархат, молочно-белой кожей! — Так должна выглядеть юная и наивная дебютантка, мечтающая о выгодной партии?

— Ты все равно красивее, элегантнее и аристократичнее, чем Агнесс Уилоби.

— Но на бал дебютанток пойдет именно она, а не я. Если ты не собираешься относить Агнесс приглашение, то это сделаю я.

Подойдя к столу, я быстро подхватила конверт и положила его в карман юбки.

— Шерри, — простонал брат.

— Я все сказала, Грегори. Понимаю, ты хотел как лучше. Но та жизнь навеки закрыта для нас. И давно пора забыть о том, что было.

— Если бы отец не…

— Грегори! — прикрикнула я, грозно сведя брови на переносице. — Не смей.

Существовали темы, которые мы никогда не обсуждали. Ни при каких обстоятельствах. И проступок папы был --">