Хатка Бобра - Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

водил, не мог никак понять, что за беду ветер носит. Веприк язык прикусил, чтобы не смеяться: большой уже, девятый год, сам охотник. Зато сестренка Дуняшка хохотала вовсю, хотя и не понимала ничего. Смешной татка. И ребята другие смеялись, и все соседи.

Веприк перевел взгляд с батяни-скомороха на холмы за деревней: высокий, повыше и тот, на котором лес. С другой стороны от деревни тоже был лес, но неинтересный: березовый, светлый, только девкам ягоды собирать. А дальний лес – вон он, на пригорке, как на гуслях нарисованный: летом – зеленый, осенью – пестрый, зимой – белый с черным, весной – прозрачный, красноватый, с зелеными елками. Туда только за настоящей добычей и ходить.

Батянька его в лесу многому уже научил. Хорошего охотника сразу, как родился, учить надо, чтобы хороший был. Человеку в самом начале много дается: ум у него человеческий, нюх – как у щенка, слух – как у лисенка, шкура, как у медвежонка, а сердце – как у вепря, отважное. А пока вырастет – все растеряет, хорошо, если ума чуть-чуть останется. Тетеря сына все в лесу нюхать и слушать заставлял, чтобы не слабели умения. В любое время мальчишку в одной рубашечке с собой водил. Шутят в деревне, что колдун Тетеря, так они не видели еще, как он, встав на четвереньки, след звериный нюхает. И Веприк, волчонок, с ним на пару.

Батяня старался-старался, да и перестарался: громко зарычал по-медвежьи и напугал Дуняшку. Она перестала смеяться и заревела. Батяня подхватил ее на руки, а Дунька из вредности заревела еще громче. На детский плач из избы выбежала маманя и только собралась заругаться на Тетерю, как он и ее сгреб, сунул обеих под мышки и раскрутил. Смеяна захохотала и Дуняшка вслед за ней. И соседи, бездельники, рады представлению. "Хуже маленького," – хмурясь, подумал Веприк про батяню и тут Тетеря двинулся прямо на него. Веприк попятился и повернулся, чтобы удрать, но крепкие отцовские зубы уже защелкнулись сзади на вороте веприковой рубашки.

"Тетеря, порвешь," – сердито крикнула Смеяна (зашивать-то ей), но тут представила, как висит у мужа под мышкой, а сама командует, и снова засмеялась.

"Татка, отстань! Хуже маленького!" – завопил Веприк, а зрители чуть не попадали от хохота. "Это все из-за мамки, – печально думал Веприк, вздернутый за шкирку в воздух, как котенок. – Ругает нас мало. Батя озорник и я таким же вырасту. Эх!"

Перед глазами мелькнул расписной лес на пригорке и тут Веприк заметил четверку темных лохматых страшилищ, выскочивших из лесу и припустивших в сторону деревни. Страшилища унеслись в овраг и быстро выскочили уже на новом холме, ближе к домам. Шерсть на них топорщилась, толстые руки махали по сторонам, а за спинами вилось какое-то темное облако, словно гости горели без огня. "Ведь это лешие! – понял Веприк. – Лес горит, лешие разбегаются. К нам бегут, злая сила!"

– Лешаки бегут! – заорал он, что было сил. Все вокруг разом притихли, а Тетеря от неожиданности уронил жену из-под мышки.

Косматая четверка резво проскочила через бугор, снова скрылась в овраге и явилась на ближнем холме, как на скатерти, на всеобщее обозрение.

– Бортники это, – смущенно сказал Веприк. – Медоходы.

Все снова начали смеяться и Веприк вместе с остальными. У него как камень с души упал: перепугался он не на шутку, когда леших увидел.

Компания бортников была самой шумной в деревне: два брата: Бобр да Бобрец, отец их и еще дедушка. Бортники ходили в лес за медом, искали дупла диких пчел. Для защиты они обматывали тело и голову старым тряпьем, корой и соломой. Помогало плохо, пчела себе всегда дырочку найдет. Зато можно понадеяться, что при виде такого чучела она умрет со страху. Или со смеху.

Медоходы уже подбегали к деревне. Впереди всех несся дедушка Пятак Любимыч, самый опытный медовик.

– Держите их, мужики! Держите их, бабы! – завопила вдруг соседка Матрена. – Опять пчел в деревню ведут, покусают деток!

Она кинулась навстречу страшилищам, а деревенский люд поспешил за ней – поглядеть, как Матрена одна оборонит деревню от четверых стремительных бортников.

Дедушка ловко юркнул у Матрены между рук и убежал к общественному пруду, зато сын его Добрило врезался в защитницу и упал в обнимку с ней на траву. На голове его красовался соломенный колпак до подбородка, вот Добрило и несся, не разбирая дороги. Его сыновья, не задерживаясь, перескочили через них и убежали за дедушкой Пятаком Любимычем. Пчелы растерялись: некоторые полетели к пруду за дедушкой, некоторые --">