Юлия Берге - Лис и Паучиха

неплохо понимать южную речь, но смысл последней фразы от него ускользал. Лиса так вымотало путешествие, что, безразличный ко всему, он стоял, понурив голову.

– Как тебя зовут, малыш? Ты меня понимаешь? – спросила госпожа, наклонившись к нему, и водопады чёрных волос заструились, обрамляя её лицо. Женщина заставила мальчика посмотреть на себя, небрежно подцепив изящными пальцами за чумазый подбородок. Глаза госпожи как два чёрных оникса выделялись на загорелом лице.

– Лис, – помедлив, буркнул ребёнок.

– Не бойся меня, А́лис, – переиначила она имя на южный манер. – Будь послушным, и я тебя не обижу. – Женщина легонько потрепала ребёнка по запылённым рыжим вихрам и, хищно улыбнувшись, отдала распоряжение смиренно ожидавшему слуге с серьгой:

– Отмыть, выдать чистую одежду и накормить. Клеймить буду сама.

Стоило госпоже отойти от мальчика, как к ней подскочили служанки с небольшим бронзовым тазиком для омовения рук, кувшином и полотенцем.

***

Лис так туго привязан к столу ремнями, что конечности начинает неприятно покалывать. Всё, что он может – затравленно смотреть, как приближаются к лицу чёрные ониксовые глаза госпожи Ахтар. Её зрачки расползаются, превращая человечески глаза в два бездонных черных провала. Казавшаяся ещё утром такой красивой, женщина показывает ему на ладони чёрного паука, совершенно непримечательного для южан, но кажущегося огромным монстром для мальчишки из северных мест.

– Не бойся, Алис, пока ты будешь покорен, мой маленький друг не причинит тебе боли. – Её голос журчит обманчиво нежно, и мальчику начинает казаться, что мир вокруг мягко покачивается на волнах.

Он не беспокоится даже тогда, когда госпожа пересаживает паука на его обнажённую грудь. От движений мохнатых ног щекотно, но не более. Переливы мягкого голоса убаюкивают. Но вдруг резкая обжигающая боль справа под ключицей вырывает его из сладкой истомы и заставляет выгнуться дугой. Крик, срывающийся под низкий потолок, кажется оглушающим и чужим.

– Тише, мой Алис, тише. – Ахтар кладёт неожиданно холодную ладонь ему на лоб. – Если попробуешь сбежать, наш маленький друг укусит тебя, и тогда ты умрёшь в муках. Теперь ты принадлежишь мне… и Шаадат. Навеки. А сейчас спи, Алис, спи.

Душная темнота окутала Лиса.

Юноша, вскрикнув, резко сел на жёсткой постели и потёр лицо, будто стараясь стереть остатки липкого сна. Едва начало светать. Он тихо выругался, но ложиться снова не торопился. Всегда один и тот же кошмар, который не оставляет его и под чужим небом.

***

Очнувшись на следующий день после ритуала, Лис первым делом побежал рассматривать своё отражение в тазу с водой. Там, где накануне, казалось, воткнули раскаленный штырь, теперь красовалось небольшое чёрное изображение паука. Как позже объяснил Захир, слуга с серьгой в ухе, который привёл мальчика в этот дом, Лису очень повезло: мало кто удостаивался чести быть клеймённым лично госпожой. Обычно такую работу выполняли младшие служительницы Обители. От Захира же Лис узнал, что паук – символ богини-пряхи, которую особо почитают в окрестностях Усне. «Теперь ты принадлежишь мне и Шаадат», – мелькнуло в голове мальчика страшное воспоминание. А следом всплыли и другие слова: «Попробуешь сбежать – умрешь». Проверять это утверждение не хотелось и, Лис остался.

Первое время мальчишку удивляло практически всё, даже южные дни казались бесконечно длинными. Захир поднимал слуг с солнцем, чтобы успели как следует поработать до того, как светило окажется в зените, а город – во власти невыносимой жары, отпускал же на покой только после заката. Мальчишку, привыкшего к долгим сумеркам, поражало, как резко вступала в свои права ночь – просто обрушивалась на город. Но дольше всего ребёнок привыкал к звону колокола, отмечавшего полночь и полдень.

Поначалу Лис сильно тосковал по дому, но время шло, и образы родных стирались из памяти, сливаясь в один – рыжий и вихрастый.

Лису было около семи вёсен, когда проявился дар. Как часто говорила потом госпожа, дар магии узлов особенно редкий и оттого наиболее ценный среди прочих.

Однажды во время вечерней уборки Лис разбил дорогое блюдо. Старый Захир разгневался и выставил мальчишку во двор, пока остальные рабы ели свой скудный ужин. Лис, тяжело вздыхавший над

--">