Александр Валентинович Рудазов - Семья волшебников. Том 2 (СИ)

банкам. В его ассортименте даже высшие демоны — разумеется, он справится с какой-то волосорожденной тварью.

— Надо смотреть, — повторил Артубба. — Лахджа, а ты сегодня только продаешь? Я думал, хочешь выкупить кого-то из сородичей.

Лахджа окинула взглядом ряды бутылей, кувшинов, жбанов, горшков. В каждом сидит какая-то потусторонняя тварь. В том числе паргоронские.

Магазинчик Артуббы — уникальное место даже по меркам Мистерии. Хотя внешне и неказистое — тесновато и темновато, окна плотно занавешены, а снаружи никакой рекламы, даже вывеска скромная. Сюда редко заходят покупатели, а всех постоянных клиентов Артубба знает лично.

Он продает и покупает сверхъестественных существ — как местных, так и из-за Кромки.

— А что, тут есть мои сородичи? — стала читать ярлыки Лахджа.

— Конечно, — ухмыльнулся Артубба. — Большинство высших демонов, захваченных чародеями, оказываются у меня. Я даю лучшую цену.

— Пф. Меня не интересуют мои… соотечественники. Артубба, это все равно как если б ты торговал рабами-людьми и предлагал эльфу выкупить их из жалости, потому что они тоже гуманоиды.

— Знаю, знаю, вы друг на друга плюете, — покивал Артубба, открывая свой особый шкафчик. — Но в этот раз мне продали кое-что интересненькое. Вот, смотри.

Он потряс зеленой пузатой бутылкой, запечатанной сургучом. Лахджа пригляделась… и увидела по ту сторону стекла крылатого демона.

А, вот что он имеет в виду. Действительно сородич.

— Редкий вид, — заметил Артубба. — У меня таких раньше не было. Очень интересный экземпляр.

— Мам, это кто? — поднялась на цыпочках Астрид.

— Да неважно, — сказала Лахджа, всматриваясь сквозь стекло. — Идите, поиграйте с теми цветными бутылочками.

— Там шуки! — предупредил Артубба. — О-осторожно!..

Подумаешь, шуки. Они как паргоронские крысы.

Говорящие, правда. При виде Астрид они заверещали, стали проситься на свободу, скрестись в стенки сосудов.

— Мне их выпустить, мам? — медленно повернула голову Астрид. За ее спиной сосредоточенно вертела в руках бутылочку Вероника.

— Нет, Астрид, мы не будем за них платить, — отказала Лахджа. — Шуков много, а фархерримов… Артубба, ты как его заполучил? Мои родственники не так уж часто выходят на променады за Кромку.

— Но все-таки выходят, — развел руками гном. — Юные, неопытные… вот один попался.

— Кому?

— Какая разница? Будешь брать? Двести орбов — только для тебя.

— Меня ты пытался купить за шестьсот, — напомнила Лахджа. — А я, вообще-то, апостол.

— Продавал бы я тебя за две тысячи, — пожал плечами Артубба. — Это стандартные расценки за паргоронцев. Двести орбов за третий класс, две тысячи — за четвертый. Пятый… пятого у меня пока не было… но я бы его не продавал, это бесценно.

— А четвертый был? — подняла бровь Лахджа.

— Конечно.

Лахджа удивилась еще сильнее. Этот гном продавал кого-то из банкиров, баронов, вексиллариев?.. Кого, интересно?..

— Ну не знаю, двести орбов… но раз уж мы редкий вид, пойди навстречу, — напустила ленивое безразличие Лахджа.

— Тогда двести пятьдесят, — сразу сориентировался Артубба.

— Артубба, он мне не нужен, — попыталась объяснить Лахджа. — Ни в каком качестве. Я вряд ли даже получу что-то с этого. И у меня нет двести орбов на выкуп пленного.

— Ц-ц-ц, — покачал головой Артубба. — Лахджа, ты так говоришь, как будто это моя проблема. А это не моя проблема. У меня проблем вообще нет. У меня есть демон, которого я хочу продать за двести пятьдесят орбов.

— Артубба, да мне срать вообще на него, — поставила бутыль на стол Лахджа. — Двести орбов!.. ты сам сколько за него заплатил? Бутерброд с ветчиной и орб детям на мороженое?

— Кому заплатил — тому заплатил. Всех все устроило.

Лахджа тяжело посмотрела на запечатанного фархеррима. Тот поскребся в стенку, чувствуя близость родича.

Лахджа походила по магазину, сделав вид, что теперь просто смотрит ассортимент. Не то чтобы ей было жалко одного из детей Мазекресс… которые у нее дочь украли, к тому же. Но в той выходке участвовали всего три демона, двое мертвы, а третий… будет некировым таким совпадением, если именно он сидит сейчас тут, за стеклом.

Лахджа невольно вспомнила себя в таком же положении, размазанной внутри волшебной вазы. Участь-то незавидная.

С другой стороны — вряд ли фархеррим бегал по лужку и собирал ромашки, когда его --">