Александра Саген - Охота на Осень (СИ)

Морису.

  Ни о чём не жалею, пожалуй.

  Здесь сегодня особенно хорошо. На шкафчике стоит пара свеч, оттеняя белые пальцы Мориса и бросая на его русые локоны мягкое сияние. Уютная обстановка дополняется музыкой, которую играет Морис на гитаре, мелодия звучит медленная, задумчивая. Правда, когда ветер со свистом врывается в комнату, всколыхнув огни свечей, пальцы Мориса вздрагивают над струнами. "Закрой дверь поскорее", - тихо говорит он, не поднимая головы. Я благоговейно выполняю его просьбу. Судя по тону, Мор сейчас весь в себе. Туда лучше не лезть. Это я уже давно поняла.

  Морис продолжает играть.

  - Ветер воет, будто волк, - произносит он негромко.

  - Да, сегодня дико, - охотно подхватываю я, стаскивая с себя меховую куртку. -

  Вьюга такая, ух!.. Красота невероятная! А я далеко забрела. Чуть не заблудилась в этом снеге, там все тропинки замело. Придётся завтра заново топтать.

  - Долго тебя не было, - плавным движением он переводит левую руку и играет какой-то зависающий, вибрирующий аккорд. - Я даже думал идти на поиски, если не вернёшься до ночи, - он молчит, заканчивая своё произведение. Когда затихает последний звук, Морис поднимает на меня взгляд. Бледно-серые глаза блестят через стёкла очков. - Не гуляй, когда начинает темнеть, хорошо?

  Я киваю, заранее зная, что не всегда смогу выполнить эту просьбу. Я не умею контролировать время, когда брожу где-нибудь. Прогулки увлекают меня, они могут завести в такие дебри, в которые я никогда раньше не забиралась. Поэтому характер этих прогулок всегда немного случайный - кто знает, куда и насколько меня занесёт в следующий раз? Морис, как обычно, понимает мои мысли и слегка покачивает головой, будто журя меня за несерьезность.

  Поев и влив в себя огромную кружку горячего травяного чая, я устраиваюсь у печи-камина на полу, в ворохе одеял. Устраиваюсь я с книгой в руках. Мне очень хочется научиться читать, как читает Морис. Он даже написал мне несложную (как он сказал) книгу, с которой я и засела сейчас. Не удивительно, наверно, что наука эта далась мне тяжело. Бывали в моих попытках учиться и театрально-печальные случаи. Однажды Морис, заглянув мне через плечо, чтобы проверить мою работу, совершенно внезапно съездил мне по затылку ладонью. Я обиделась и ощерилась, а он невозмутимо объяснил, что я пытаюсь читать текст вниз головой, даже не понимая этого.

  Стыдно было, но смешно - больше.

  ***

  Нашу с Морисом жизнь сложно назвать насыщенной и весёлой. Какое веселье может быть, когда торчишь в глуши с одним и тем же человеком, по нескольку месяцев не видя других лиц? Конечно, никаких особенных происшествий у нас не случается - Морис ведь намеренно отгородился от источников болезненных для него впечатлений. Что удивительно, живём мы душа в душу, нисколько друг друга не раздражаем, ну разве что Морис злится на меня порой за моё легкомыслие.

  Однако не обходится и без странностей наша жизнь. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что частенько у Мориса происходят какие-то таинственные сдвиги в голове, непонятные моему собачьему уму. Это вызывает мелкие, но тяжёлые проблемы, которые меня пугают. Кошмары, бессонницы, головные боли, разговоры с самим собой - всё это бывает у Мориса, и довольно часто, но с этим я худо-бедно справляться приноровилась. Но порой случается с ним такое, от чего мне хочется забиться под кровать и тонко-тонко поскуливать, поджав под себя куцый хвост: существа, придуманные Морисом, оживают.

  Это случилось в конце октября, природа тогда уже застыла, замёрзла, "зазвучала на ультразвуке холода", как выражался Морис. На оголённых деревьях осталось по нескольку кривых листочков, которые не сумел сдуть ветер. А ветра не было в тот день. Мёртвое безмолвие сковало лесную жизнь, а на реке, что протекала недалеко от нашего местечка, уже начала замерзать вода. В небе стояли серо-белые тучи, цветом похожие на глаза Мориса, но

--">