Никки Дрейден - Ярость невоспетых

и был слишком слаб, чтобы драться. Кожа моя не желто-зеленая, как у других, а бледная, цвета желчи мааки, шипы так и не прорезались, и я остался гладким от головы до кончика хвоста. Но я обучился искусству иглы и чернил, и когда мои братья возвращались с войны, я украшал их шкуры детальным изображением разрушенных мест. Нанося татуировки, я словно бы сам участвовал в этих сражениях, в то время как мои собственные приключения ограничивались добычей ингредиентов для чернил. Но в моих работах чувствовалась гордость за братьев, и вскоре они начали приводить ко мне друзей, а те — своих друзей, и однажды меня, наконец, пригласили сделать татуировку самому вождю клана.

^{Art by: Craig J Spearing}

Я глаз не смею поднять на легендарного воина, Драйзека. Но так хочется украсить татуировкой эти ручищи. . .

Я встаю и приближаюсь к нему, услужливо согнувшись, раскрыв ладони и разведя руки в стороны. Люди, его прислужники, прекратили работу и встали перед ним, создав подобие защитного барьера.

«Чего тебе, брат?» — спрашивает один из них, сжимая в руках острый вертел, служащий для приготовления пищи, но его легко можно превратить в оружие. Даже в своем клане, особенно в своем клане, нельзя терять бдительность.

«Я художник, — мямлю я. — Можете называть меня Аррус. Это мое имя. Я художник... — Мой хвост нервно подергивается. — Я уже сказал, да? Нужна татуировка?»

«Ага. . .» — рычит герой легенд, и его голос отдается у меня в грудной клетке. Он приближается ко мне и жестом прогоняет своих людей. Они возвращаются к работе, а тот, что держал вертел, насаживает на него драконью тушу. Ее подвешивают над личным костром Драйзека, и от аромата жарящегося мяса мой рот наполняется слюной.

«От меня тут все шарахаются, я уж было решил, что в клане Гхор мне не рады, — говорит Драйзек. — Даже сровняй я всю Равнику с землей, мне не заслужить одобрения Рурика Тара».

«Рурика и Тара. Их ведь двое... Понимаешь? Но это неважно». Не раздумывая, я трогаю пальцем бицепс Драйзека, словно пробую на прочность дыню. «Восемнадцать кварталов?» — вырывается у меня.

«Кожа толстая», — говорит Драйзек.

«Не беда», — отвечаю я. Я открываю свою рабочую сумку и приступаю к делу. Его бронзовая кожа впитывает чернила, словно только этого и ждала, я рисую контуры и тени, добавляя картинке трехмерности. Центральное место занимает лаборатория иззетов, и я добрых двадцать минут тружусь над змеиным узором в центре квартала, изображающим электрический огонь, пожирающий небо.

«Уничтожить культуру! — рычит Драйзек, увидев рисунок. — Не оставить камня на камне!» Он бьет меня в грудь своим огромным кулачищем. Наверное, это был дружеский толчок, но мне кажется, что у меня сломаны все ребра.

«Аррус! — доносится до меня шепот брата. — Аррус, тут уже очередь. Нарисуй-ка и другим несколько кварталов».

Оборачиваюсь и вижу брата, а за его спиной — его товарищей. Они стоят, ощетинившись шипами, словно стена ножей. Если до этого я не чувствовал напряжения, то сейчас ощутил в полной мере. Больше никто из клана не рискнул бы приблизиться к Драйзеку меньше, чем на двадцать футов.

«Но я не закончил...»

«Ничего, — говорит Драйзек. — Закончишь завтра. Я никуда не денусь».

Он знаком отпускает меня, и слуги подносят ему огромное блюдо, на котором лежит превосходно зажаренный дракон с желтой дыней во рту. Я откашливаюсь, а сам глаз не свожу с драконьей ноги — вот бы получить ее в уплату... Конечно, вряд ли мне перепадет такой деликатес, но может же виашино хоть немного помечтать.

«Вот что я тебе скажу, — с усмешкой говорит Драйзек. — Ярость — это не только война и разрушение. С каждым она говорит по-своему».

Я обмираю от ужаса. Всю жизнь я чувствовал в сердце холод, но рано научился имитировать Ярость, и до этого момента никто ни о чем не подозревал. Я скрежещу зубами и для верности рычу: «О чем это ты? Я все время чувствую Ярость. Почти каждый день. Я очень, очень злой».

Драйзек скептически поднимает толстую бровь. «Аррус, мне восемьсот тридцать с лишним лет. Я умею распознавать Ярость, и это точно не она. Но она тебя найдет. Сам я только через сто шесть лет понял, от чего у меня крышу сносит».

Нет. Только не Драйзек. Как такое возможно? Но прежде, чем я успеваю спросить об этом, Иржи утаскивает меня прочь. И --">