Манул Яростный - Испытание духа (СИ)

нормально отдохнуть. Лис, некогда красавчик-эльф, сейчас больше походил на высушенную мумию...

Как он оказался в такой ситуации? До банального просто: Лис носил гордое звание охотника на дикую нечисть. Ничего удивительного, многие вампиры идут в охотники, а плату с людей берут донорской кровью нанимателей. Вот очнётся могущественный лич от глубокой медитации – первым делом начнёт истязать живых. Тогда к охотникам и обращаются.

Многие наниматели предпочитают отдавать в качестве оплаты пол литра крови, нежили жизнь одного из своих людей, что является ненужным расточительством. Лис оказался как раз приверженцем брать оплату кровью, а не жизнью, что сказывалось на его силе и здоровье. Сцеженная кровь – всего лишь пища для выживания.

Так получилось, что, несмотря на первоклассные бойцовские навыки Лиса, ему не везло: работы давно не попадалось, бедолага оказался вынужден питаться кровью животных. Даже люди знают – много её потреблять нельзя, иначе из высшего вампира, сначала станешь обыкновенным, а потом и вовсе обычным упырем!

Когда наконец подвернулась работёнка по поиску пары потерявшихся детишек гномов в лесу, Лис был бесконечно счастлив - это даст ему нужное время для существования! Целых пару недель не думать о пропитании. Вот он и отправился в злополучный лес, но детей так и не нашёл. Местные, вероятно, подумали, что вампирская приблуда скушала их деток, а им сейчас нагло врёт. Лиса скрутили, и теперь везут в неизвестном направлении.

Конечно, всегда оставался вариант всех убить и вдоволь напиться крови этих невежд, но... Лис - цивилизованный вампир. Он давал клятву убивать человекоподобных созданий только в случае явной угрозы их жизни. Удивительно, не так ли? Из всех разумных рас, лишь люди верили вампирам. Как-то так исторически сложилось, что первые вампиры-наемники защитили именно людей. Но всегда есть отступники как среди людей, так и в рядах вампиров. Убить по своей прихоти в этом мире значило для клятвопреступника одно – подписать себе смертный приговор. Да и редко вампиры доводят себя до такого состояния, в каком сейчас пребывал Лис. Отчасти, он сам виноват, что довёл себя до подобного вида.

Люди сейчас тоже цивилизованные, ни в какое сравнение со своими предками. Если давно не занимались донорством крови, то всегда были готовы оказать услугу вампиру, владеющему магией. Ещё немного подождать и старые предрассудки окончательно исчезнут… наверное…

Скрип… скрип…

Телега всё катила и катила по старой дороге. Лис продолжал грустно смотреть сквозь прутья своей клетки.

Глава 2

Лысый Берг вёл свой корабль сквозь льдины чрезвычайно осторожно. Солнце потихоньку садилось, люди-матросы расходились по каютам, а в ночное время к штурвалу вставали матросы-вампиры. Неутомимые и сильные, практически не убиваемые, уязвимые лишь к дневному свету и серебру. Но бравый капитан совершенно их не боялся. Давным-давно миновали те временя, когда нужно было бояться вампиров. В наступившее мирное время иной вампир адекватнее этих жалких сухопутных крыс. Да и маловато нынче стало детей ночи.

Берг грустно вздохнул. Он давно принял для себя важное решение. Решение, в которое сам до конца не верил. Бывалый капитан бросит свою "Лилию" и сойдет на сушу. Этот весьма удачный пиратский набег для него последний. Но Берг прогнал грусть, устремляя взор вперёд: закат над спокойным морем - что может быть прекраснее?

Куда ни глянь, всюду безграничное море, и только несколько белоснежных льдин, об которые отражается красноватое солнце. Чем ниже оно садилось за горизонт, тем сильнее его лучи окрашивали водную гладь в алый цвет. Красиво!

Берг всей душой и телом любил море и сам себе до конца не верил, что решился оставить свою "Лилию" своему старпому - вампиру Норту. Доблестный и очень надёжный член команды, он прекрасно во всём разбирался, а его преданности Бергу может позавидовать любой капитан! Хоть и немного наивен этот гном-вампир, зато очень неплох в руководстве кораблём. Пусть Вейул и Золвотер будут благосклонны к нему.

Берг снова грустно вздохнул.

"Вырезал целый корабль, а теперь вздыхаешь? У тебя ведь с годами не осталось жалости, так чего сокрушаться, старина Берг?", - как всегда заела изнутри совесть.

--">