Валентин Леженда - Глюконавты

В себя он пришел лишь тогда, когда увидел перед собой яркий ларёк, торгующий дешёвым бодяжным пивом. В ларьке сидел смуглый носатый вредного вида грузин, который с интересом рассматривал испуганную физиономию потенциального покупателя.

— От кого бэжишь, генацвале? — спросил грузин, многозначительно подмигивая. — Можэт, заправышься пывком, ара?

Вадик затравленно оглянулся. Но на вечерней улице не было даже намёка на жуткое зелёное чудовище, которое, как ему казалось, должно было немедленно броситься в погоню, дабы сожрать его целиком в какой-нибудь вонючей подворотне.

В состоянии близком к помешательству, Вадик ни с того ни с сего купил три бутылки пива марки «Маньячный Мельник» и тут же у ларька выдул их все до последней капли.

— Вот это орёл! — восхитился в ларьке грузин. — Эй, генацвале, можэт возьмёшь чего покрэпче?

Вадик уже было хотел с ним согласиться, как вдруг увидел, что у грузина вместо носа растёт здоровый изогнутый птичий клюв.

— Вах-вах, — прокудахтал киоскёр. — Ты чэго это такой блэдный? Надо было пыво чыпсами закусывать, ара?

На этот раз Вадик даже не закричал, а просто повернулся к киоску задом и, словно лунатик, двинулся по тротуару прочь. На попадающихся по пути прохожих он старался по возможности не смотреть. Но пару раз всё же не удержался, о чём тут же горько пожалел.

По улице навстречу дефилировали: высокая женщина с собачьей беззвучно гавкающей головой, мужчина-рабочий с красными клешнями вместо рук, военный в коричневом мундире с хвостом и копытами, трансгендерный небинарный человек-олень в футболке с изображением Филиппа Киркорова.

Смотря исключительно себе под ноги, Вадик кое-как добрался до телефонной будки, пару раз чуть не разбив при этом голову о фонарный столб, и трясущимся пальцем набрал номер Мухи.

Муха долго не подходил к телефону и Вадик было решил, что его просто нет дома, но трубку, наконец, после тридцать второго гудка таки сняли.

— Муха-а-а-а! — истошно заорал в трубку Вадик, от страха даже немного заикаясь. — Он-н-но действует, мен-н-ня уже проп-п-п-пёрло.

— Да не ори ты, как пойманный на взятке депутат облсовета Зажопинска! — огрызнулся Муха. — Я тоже это понял. Торкнуло не по детски. Давай, айда ко мне, а то ненароком крыша совсем протечёт.

От телефонной будки до дома Мухи было примерно два квартала. Вадик по привычке хотел воспользоваться троллейбусом, но, увидев бледного водителя, в затылке которого торчал окровавленный топор, от этой мысли немедленно отказался, решив добираться до нужного дома пешком.

* * *

Звоня в квартиру Мухи, Вадик всё боялся, что увидит своего друга в каком-нибудь чудовищно-экзотическом виде, но все его опасения были напрасны. Открывший дверь Муха, никаких жутких аномалий в своей по обыкновению простоватой внешности не обнаружил. Его лицо было угрюмым и сосредоточенным как никогда.

— Давай, баклан, проходи, что застыл, как сурикат под коксом.

Натянуто улыбнувшись, Вадик прошёл в квартиру.

— Ты только, паря, не пугайся, — предупредил его Муха, плотно закрывая входную дверь, — у меня там, в гостиной, василиск сидит.

— Кто? — испуганно переспросил Вадик.

Поморщившись, Муха неопределённо махнул рукой:

— Ну, в общем, сам всё увидишь.

Сделав круглые глаза, Вадик заглянул в гостиную, затем, судорожно сглотнув, перевёл взгляд на друга.

Муха важно кивнул:

— Да-да, именно! Это он Василий по кличке Карданный Вал, тот самый панк, что гитару хотел мою купить… этот… как бишь его… ибанез… Но ты не бойся, я его на всякий случай крепко связал, а деньги конфисковал.

В гостиной на протёртом паркетном полу лежал… или нет, скорее лежало нечто с жабьей головой и петушиным хвостом, связанное мокрой простынёй.

Это нечто дёргалось и непрестанно что-то зловеще мычало.

— Ну а кляп ты ему, зачем в пасть вставил, — спросил Вадик, кое-как справившись с подступившим вновь страхом. — Кусался, наверное?

— Да нет, — как-то смущённо ответил Муха. — Матом крыл, да ещё таким, что даже я покраснел. Обещал мне устроить незабываемый грайндкор вечер сексуальных приключений в компании с бензопилой фирмы Хюндай!

Вадик осторожно обошёл злобное чудовище стороной и опустился в продавленное кресло. Со стенных плакатов на него угрюмо взирали любимые идолы — Брюс Дикинсон, Джеймс Хэтфилд и Оззи Осборн. Идолы выглядели очень недовольными. Осборн так вообще даже держал в --">