Дмитрий Сорокин - Оберег

охота задурно заклад отдавать? Решил все же поехать?

— Куда… — начал было спрашивать Руслан, и — вспомнил.

… Не далее как вчера, в самый разгар пира, когда князь в очередной раз покинул трапезную по каким-то одному ему ведомым княжеским делам, вокруг Лешака собралось немало воев — из малой дружины, в основном, и Руслан в том числе. Лешак, относившийся к ним со снисходительностью старшего, решил распотешить их байкой. Впрочем, когда Лешак рассказывает, не понять, байка то или же быль, то он сам лишь и знает…

— … и вот стоим мы заставой — Илья, Добрыня, ну и я, конечно. Третий день никого нет, скука. Я то к Илье, то к Добрыне — давай, мол, сыграем по маленькой. А они все отмахиваются: с тобой, мол, по маленькой, так после и вовсе без штанов уйдешь… А вообще-то прохладно, поземка такая, темнеет быстро, а в темноте много ли навоюешь? И, потом, где это видано, чтоб зимой богатырь на заставе мерз? Ну, да Жидовин у нас старшой, ему, понятно, виднее. И тут захотелось мне зевнуть. прямо мочи нет, как зевнуть охота. А чоб и не зевнуть? — думаю. Ну, зевнул, харю к небу задрал… да так и остался с разинутым хлебалом в небо пялиться: смотрю, летит.

— Кто летит? — не выдержал затянувшуюся паузу кто-то из самых молодых.

— Колдун, ясное дело! Да не на ковре, как кощунники бают, а просто так. Рожа черная, сам мелкий — в полменя, если наземь поставить… А бородища зато — как отсюда до крыльца, если не поболе… И девку в руках тащит… одежа на ней не наша, сама чернявая, из степняков, видать. Но ведь не орет, а только на меня пялится, словно хочет позвать на помощь, да не могет…

— Ну, а ты?.. — спросил Руслан, уже изрядно хмельной, когда Лешак, дожидаясь именно такого вопроса, опять затянул паузу.

— А что я? Понятное дело, достаю лук, накладываю стрелу… Но то ли в глаз что попало, то ли пальцы закоченели — на мгновение Лешак зарделся, как девка, — короче, запуталась моя стрела в бороде у колдуна. Я в него вторую — туда же… Илья с Добрыней меня на смех подняли, что, грят, окосел совсем, в этакую птицу попасть не можешь, все в хвост метишь? А пока они смеялись, колдун — фьюить! — и под облака… И стемнело как-то сразу… А потом уж, когда в Киев возвращались, поспрошал я в корчме, что это за птица… Да, впрямь колдун. Черномордом кличут, за рожу черную… Так, вроде, вреда от него не было, как и добра, впрочем… Вот только до девок больно охоч… Прям как наш князь… — вокруг заржали. Не смеялся лишь Руслан, он один видел, что князь давно стоит чуть позади сгрудившихся вкруг рассказчика дружинников и внимательно слушает. — Ну, вот и вся байка. Хотите — верьте, хотите нет, но летуна этого я сам вот этими глазами видел.

— Да брехня это все!

— В кощунники бы тебя, Лешак…

— Постойте, а вдруг правда?

— Да какая там правда? Лешака не знаешь? — младшие расходились, посмеиваясь, и не сразу сообразили, что князь все слышал. Зато уж, когда сообразили…

— Слава князю!!!

— Слава Владимиру!

— Слава!!

— Слава!!! — крики эхом докатились до Золотой палаты, где пировали знатнейшие из богатырей, и эхом же вернулись обратно. Владимир кивнул, улыбнулся. Лично наполнил ковш медом, протянул Лешаку:

— Выпей, Лешак, сын поповский, хорошо баешь! А воюешь еще лучше! Дай нам Перун поболе таких воев, как ты, Лешак. Пей! — Лешак выпил, дружина загомонила, зашумела, все стремились тоже поскорее выпить, прокричав князю здравицу — другую.

После восьмого как раз ковша Руслан ощутил вдруг мощь в себе столь небывалую, что хоть сейчас Царьград в одиночку взял бы! Он вскочил из-за стола, грянул пустой ковш об пол:

— Эй, Лешак! Не знаю уж, как кто, а я тебе поверил. Ну про это… Про колдуна летучего. И уж ежели тебе недосуг было его ловить, так я спымаю! И в Киев за его же бороду приволоку!

Вокруг загомонили весело, посыпались предложения:

— Руслан, а ты как его брать думаешь? Ежели влет, так тут тебе сачок с полкиева потребен.

— Да нет, он его на живца возьмет. Станет в чистом поле, девкой нарядится, колдун сдуру прилетит, тут наш Руслан его и…

— Да брось, Руслан, сказки ж все это!

— Да он и не сдюжит! — перекрывая общий гвалт заорал Гуннар-Варяжонок, найденыш новгородский. Его некогда нашли новгородские купцы на берегу варяжского моря: к берегу прибило челн, а в нем полумертвый от голода ребенок да нож варяжской работы. Так его Варяжонком и прозвали. А Гуннаром уже потом варяги нарекли. — Не сдюжишь ведь, Руслан? Ну, куда тебе --">