Мария Эмви - Кейта: Дочь Леса. Книга 1

резко проснулась, словно от раската грома. Но этим громом оказался настойчивый стук — кто-то явно пытался выбить дверь отцовского балагана. Грохот отдавался в гулких бревнах стен и, кажется, прямо в ее голове, где до сих пор плясали тени степных всадников. Как она умудрилась здесь заснуть? Девушка села на постели из мягких оленьих шкур и лениво потянулась, отбрасывая тяжелое меховое одеяло.

— Да иду я, иду! — сердито пробубнила она, обращаясь скорее к повторяющемуся раздражающему стуку, чем к кому-то конкретному. — И кого там абаасы принесли на рассвете⁈

Комнату наполнял привычный утренний полумрак. Свет просачивался лишь через небольшое, затянутое бычьим пузырем оконце да через дымоход над остывающим камелеком в центре. Пахло дымом, сушеными травами, что висели пучками под потолком, и родной, успокаивающей смолой. Запаха полыни, слава Тэнгри, не было.

Стук повторился, на этот раз он был еще настойчивее.

— Кейта, дитя, это я, — раздался снаружи приглушенный, но до боли знакомый голос. — Твой отец заперся, а мне нужен совет тойона.

Кейта закатила глаза. Ойгон. Старейшина, чья борода была длиннее его терпения. Девушка накинула на плечи простую рубаху, перехватила ее кожаным поясом и, шлепая босыми ногами по прохладным земляным полам, подошла к двери. Массивный деревянный засов поддался нехотя. На пороге стоял Ойгон, щурясь словно кот от утреннего света. За его спиной их небольшой айыл уже просыпался: слышался лай собак и скрип шагов по подмерзшей за ночь земле.

— Ну, здравствуй, почтенный. — Кейта прислонилась к косяку, скрестив руки на груди. — Отец не заперся, он готовится. Разве ты не чуешь? В воздухе пахнет можжевельником и грядущей головной болью для всего клана.

Ойгон нахмурился, втягивая носом воздух. И правда, к запахам балагана примешивался терпкий, священный дымок.

— Опять? — вздохнул старейшина. — Духи снова беспокоят его?

— Они его никогда в покое и не оставляли. Такая уж у верховного шамана работа, — саркастично заметила Кейта, но тут же смягчилась, увидев искреннюю тревогу на лице старика. — Отец с ночи не спит. Говорит, с юго-запада ветер принес дурные вести… Ладно уж, проходи, почтенный. Только не шуми — он сейчас больше в мире духов, чем в нашем.

Девушка пропустила Ойгона внутрь. Ее приемный отец, Алтан, сидел у самого очага спиной к ним. Он даже не обернулся. Широкие плечи мужчины были укрыты медвежьей шкурой, а длинные, тронутые сединой волосы собраны в тугой узел. Перед ним на плоском камне дымились травы, а рядом лежал главный инструмент верховного шамана — бубен, расписанный знаками трех миров.

— Я слышал тебя, Ойгон, — голос Алтана был глухим, но сильным. Он всегда говорил так, словно слова рождались не в горле, а в самой груди. — Говори, что тревожит тебя, пока мой кут еще полностью со мной.

Старейшина кашлянул и переступил с ноги на ногу.

— Охотники вернулись. Те, что уходили к южным кряжам. Они видели следы, много следов. Целая орда прошла там, не больше трех дней назад. Эти негодяи выжгли пастбища и отравили колодцы!

Кейта замерла на полушаге к очагу, где стоял котелок с остывшим травяным отваром. «Выжгли пастбища…» В ее сне было то же самое.

— Это дело рук степняков, — без вопросительной интонации произнес Алтан. Он медленно повернул голову, и Кейта увидела усталые, покрасневшие глаза отца. — Они подошли слишком близко. Ближе, чем когда-либо.

— Вот и я о том же, тойон! — закивал Ойгон. — Народ волнуется. Нужно выставить дозоры и укрепить частокол. Другими словами, готовиться к битве.

— Битва — это последнее, что нам нужно, — наспех отрезал Алтан. Вождь клана посмотрел на Кейту, и в его взгляде была не только отцовская теплота, но и тяжесть знания. — Силой их не одолеть. Их тысячи. Мы должны знать, чего хочет их хан, зачем они нарушили древние границы.

Верховный шаман снова отвернулся к огню.

— Я уйду в камлание. Сегодня ночью.

Кейта ахнула. Обычное камлание длилось несколько часов. Но по тому, как отец это сказал, она поняла — речь идет о другом. О глубоком погружении, словно на самое дно океана.

— Надолго? — спросила она, и привычные надменные нотки полностью испарились из голоса юной удаганки, уступив место плохо скрытой тревоге.

— Сколько потребуется. Может, три дня. Может, пять. Я должен дойти до Верхнего мира и спросить совета у Айыы. А если понадобится — спуститься в Нижний и вырвать правду у самого Эрлика.

— Пять --">