Дарья Викторовна Еремина - Душа Императора

и выпили.

— Мне так приятно, что вы согласились на мое скромное предложение! Простите меня, пожалуйста, и за цикад и за реакцию… — Я еле-еле удерживал улыбку между ушей.

— Какое предложение? — Рита насмешливо вскинула брови. — Я пришла искупить вину за шум, заглушивший цикад… Впрочем, я вас прощаю! И в знак примирения предлагаю перейти на «ты».

«И заняться любовью прямо здесь и сейчас» — додумал я и подтолкнул ее стакан своим. Да, орешки оказались очень кстати. Преисполненный искренней благодарностью компаньонке и снабженке, я благоговейно закинул ноги обратно на перила. Марго не замедлила присоединиться, откидываясь на спинку стула. Похоже, мой друг из бутылки принялся упорно дурманить и ее мозг. Впрочем, судя по всему, она была абсолютно не против, и это радовало вдвойне.

— Ты здесь одна?

— Нет, с папой и мамой…

Я понял, что сижу, напряженно уставившись на нее лишь тогда, когда она открыла глаза и рассмеялась мне в лицо. Мотнув головой, я откинулся снова. Ну и шуточки у вас…

— Я уже пьяная… — Пожаловалась Рита через четверть часа блаженного созерцания вечности хмельным сознанием.

— Но для секса еще рано! — Отозвался я скромно. — Мы не знакомы и получаса.

— Пошли, погуляем. Хочу шашлычка купить, не ела вечером.

— Ну, кто ж напивается на голодный желудок! — Тихо побранил я знакомку, лениво поднимаясь со стула.

Обогнув жилую территорию отеля, мы остановились у стекленной теплицы ресторана.

Распахнутые двери звали отдыхающих на ужин.

— Еще время ужина не прошло. Пойдем, покушаем. — Она повернулась ко мне, не желающему выходить в свет. — Да, пошли. Тут нормально кормят. Лучше чем в Мариотте и Хайяте, уж точно.

— Это эталон?

— Нет, это просто пять звезд, в отличие от наших четырех.

Я уже не упирался и шагал за ней в неприлично яркий свет.

— Четыре звезды в центре Наама бей? Меня обманули? — Я и не знал, что нахожусь в четырех звездах. Это не имело никакого значения. Просто, удивило.

— Тебе пафос надо или тихо поспать и вкусно пожрать? — Она не была раздражительна — просто, я туго руководился.

Окончательно удивленный, я вошел в теплицу и внюхался. Сдаюсь! Дайте два!

Мы сидели напротив и с аппетитом ели второе, третье, сладкое… Пили вино. Вино было против виски-колы, но возмущалось не сильно. При свете она казалась необыкновенно бледной, худой и ангельски привлекательной. Точнее, чертовски привлекательной. Если бы не ее здоровый цинизм и едкий юмор, я бы подумал, что она больна. На вопрос, почему она не загорает «как все» отдыхающие, последовал лишь легкий кивок «на себя посмотри». После этого я узнал, что она тоже проводила дни под водой. Она тоже не курила… Впрочем продолжать сейчас бессмысленно, мы нашли друг друга окончательно и бесповоротно, вовремя и там где надо.

Мы вышли одними из последних. На улице стало еще чуть прохладней. Я замер, вдыхая теплый бриз, освежающий захмелевшую голову.

Казалось, что Марго так же необыкновенно комфортно со мной, как и мне с ней. Она относилась к тем девушкам, кто разворачивается и уходит, если хоть что-то не нравится. Она не напрягалась и не напрягала. С ней было просто.

— Кальян?

— Кальян. — Кивнул я, нежно обнимая мое худое создание за плечи.

Старик сидел на том же месте, где я оставил его до заката солнца. Он так же неторопливо беседовал с посетителями своих подушек, раскуривал кальян, и изредка смотрел на небо. Я нерешительно остановился на дорожке. На его подушках уютно умостилась парочка. Очень захотелось оказаться на их месте. Картинка была необыкновенная.: по обе стороны от ковра старика было пусто метров на сто. Сзади, буквально в десятке шагов, накатывало мелкими бурунами море. Я кинул взгляд на Марго. Худышка зябко жалась ко мне и так же смотрела на курильню араба.

— Я сегодня был у того старика. Он сказал, что может научить меня быть счастливым, богатым и властвовать в душах и сердцах людей.

— Научил?

— Нет, я ушел.

— Дурак. — Улыбнулась она и пошла вперед.

— Там же занято. — Пошел я за ней, выворачивая ноги в сандалиях из песка.

— Значит, освободим! — Откликнулась Марго безапелляционно.

— Ты вернулся, мой друг! — Старик махнул курительной трубкой и улыбнулся. — Я знал, что ты вернешься!

Сидевшие на подушках отдыхающие заинтересованно, и недовольно посмотрели на нас.

Это, определенно, был дурной тон — врываться так нагло в курильню для одной --">