Алла Георгиевна Озорнина - Ты – в игре! и другие ужасные истории

конечно, удобнее, но тогда она была уже не феей, а просто красивой девочкой. После нескольких минут мучительных раздумий Рита все-таки выбрала шпильки. Уж час-другой-то она вытерпит небольшой дискомфорт.

Ну что ж, пора заняться лицом. До начала репетиции оставался час – за это время она как раз успеет привести себя в порядок.

Глава 4

«Не может быть», – прошептал Никита и снова навел смартфон на здание администрации.

Щелк! На экране появилось то же самое, что и в предыдущий раз: вместо центральной площади – заросший прошлогодним бурьяном пустырь, памятника вождю революции не было и в помине, а на месте привычного трехэтажного здания районной администрации стоял большой деревянный дом с вывеской «Амбулатория».

Возле амбулатории толпился народ. На женщинах были бесформенные блузки и длинные, до пят, широкие юбки. Мужчины, к которым, пожалуй, больше бы подошло слово «мужики», были одеты в свободные серые рубахи навыпуск и просторные штаны, заправленные в сапоги. Один из мужиков со зверским выражением лица, похожим на то, какое несколько минут назад скорчил Булдыгеров-младший, изо всех сил махал кулаком.

Мимо него, высунув язык, бежала облезлая рыжая собачонка. Никита выждал несколько минут и сделал новый снимок – все оставалось по-прежнему, только мужик опустил руку, а собака успела отбежать в сторону.

Никита застыл, уставившись на экран смартфона. Что это? Сон? Помешательство? Мистика? Что-то неизвестное науке?

Может, они с отцом приобрели неисправный гаджет? Чтобы проверить свое предположение, он включил режим видео, посмотрел и облегченно вздохнул. Все нормально – на экране появилось то, что он только что снимал – площадь с одноруким Лениным, входящие в администрацию люди, пробежавшая по тротуару кошка…

Почему же, когда дело касается фотографий, происходит что-то непонятное? Может, стоит обратиться к продавцу, разобраться? Но, прежде чем идти в магазин, Никита решил еще что-нибудь сфотографировать. Может, на этот раз не будет сбоя?

Он двинулся на соседнюю улицу, к единственным в поселке двум пятиэтажкам. Вот и они. Перед пятиэтажками возвышалась огромная свалка мусора площадью с небольшой спортивный зал. Над свалкой, несмотря на то что был всего-навсего первый теплый день, уже носились со счастливым жужжанием большие зеленые мухи.

Щелк! – взглянув на изображение, Никита невольно оперся о стоявший рядом тощий тополь. Вместо пятиэтажек запечатлелся длинный серый барак с закопченными окнами. Перед бараком, на растянутой между двумя тополями веревке, висело несколько застиранных панталонов и простыней. А перед ними, как раз на том месте, где раскинулась свалка, – большая грязная лужа, в которой лежала огромная упитанная свинья.

Никита взглянул на часы. С этим странным смартфоном время неслось как угорелое. Что же делать? Если идти в магазин, то он опоздает на репетицию, если не идти, то у него есть еще целых полчаса, чтобы что-нибудь сфотать. Ведь чем больше будет необычных фотографий, тем проще продавцу-консультанту разобраться с поломкой гаджета. Может, его вообще нужно заменить.

Приняв решение, Никита двинулся в сторону школы.

Березовская школа располагалась в здании бывшей каторжной тюрьмы возле леса (если так можно назвать редко растущие чахлые сосенки), со стороны которого на нее надвигалось поселковое кладбище. С каждым годом кладбище расширялось, и вот уже из окон классов видны свежие холмики с нагробными плитами.

Несмотря на строгие запреты учителей, дети предпочитали играть на переменах не во дворе, а на погосте. Кладбище завораживало. Кладбище пугало. Кладбище манило своей непостижимостью. Чем дальше в лес, тем меньше было оградок, тем больше было плит, ушедших наполовину в землю. На ту часть погоста дети старались не ходить, недолго и провалиться в какую-нибудь могилку. Но Никита однажды набрался храбрости и пошел туда, куда даже взрослые ступать боялись. Правда, и несся оттуда пулей, хотя ничего особенного не увидел. Но почему-то надолго запомнил скромный памятник, на котором было написано: «Здесь покоится прах добрейшего и честнейшего раба Божьего Ивана Петровича Веретенникова, приказчика М. Хохрякова, жившего с 1886 по 1925 гг.».

Никита подошел к школе со стороны кладбища. Щелк! – и на экране высветилась колючая проволока с охранниками в странной форме.

Ему опять стало не по себе. Он опустился на стоящую рядом лавочку и, только немного придя в себя, понял, --">