Павел Кренев - Василий да Марья

обидеться, Мария Ивановна засмеялась. И хотя пела она плохо, с чувством исполнила два куплета школьной песни «Широка страна моя родная». Дальше песню она не помнила.

Ей опять захлопали.

А Василий Мишин заплакал, заплакал навзрыд. Наверно, это были слезы очищения, слезы выздоровления. Он убедился, что Мария в самом деле хочет, чтобы он вернулся к жизни.

Он плакал, а она сидела рядом и гладила его волосы, и больные смотрели на них недоуменно.

Потом Мария Ивановна стала часто к нему приезжать, и они подолгу сидели на скамейке в больничном парке и все говорили, говорили...

Не могли наговориться.

Василий с тех пор быстро пошел на поправку.

11

— Вот такая история, — сказал мне помощник капитана.

Мы выпили еще вина, попрощались, и он ушел спать в свою каюту.

А я, очарованный и взволнованный этой историей, долго еще сидел на скамейке верхней палубы.

Стояла прохладная июльская балтийская ночь. Огромный корабль почти бесшумно раздвигал морскую поверхность. Отсюда, с такой высоты, не слышно было плеска волн.

Туча, проглотившая солнце, давно уползла за темную морскую кромку.

Солнышко всю ночь будет греть холодную тучину утробу, и она, обогретая, довольная, ранним утром откроет огромную свою темно-синюю пасть, и оттуда опять выпорхнет веселое солнышко, озирая просыпающийся мир.

Но это будет утром. А пока в темном звездном небе светил ярко-серебристый месяц. На нижнем остром конце его серпика висела на тоненькой серебряной ниточке молоденькая звездочка, еще совсем ребенок. Она качалась на звездной качельке и говорила мне:

— Ну вы там спите, люди, спите, а я пока пошалю.

А вокруг раскинулось огромное бесконечное море. И из самого дальнего далека, от самого черного морского горизонта бежала ко мне, вся разбрызганная на маленькие блестки, лунная дорожка. Так и хотелось ступить на нее босыми ногами и всласть набегаться, позвенеть этим серебром.

Утром в порту Хельсинки мы выехали из чрева парома.

На пирсе увидел я Мишина в группе людей, подошел, чтобы попрощаться.

— Это Павел, наш пассажир и мой попутчик, — представил он меня. — А это, прошу познакомиться, — и он указал на статную моложавую женщину, — моя жена, моя Марьюшка, Мария Ивановна.

Еще рядом с Мишиным стояла молоденькая, эффектная, похожая на него женщина. Она держала на руках мальчишку лет двух от роду.

Василий Николаевич обнял ее за плечи и представил:

— Это моя дочь, Алена Васильевна, она же — Аленький цветочек.

— А это наш внучек, Вася-Василечек, — вмешалась в разговор Мария Ивановна и пощекотала Васину пятку. Тот улыбнулся и погрозил бабушке пальчиком.

И от радости встречи у всех стоял веселый блеск в глазах.

Потом мы с женой Мариной поехали в Питер.

Я вкратце рассказал ей эту историю.

Марина задумалась, а потом сказала:

— Ты заметил, какие у них радостные лица. Это счастливая вечная семья!

А я ехал и думал: «Какие испытания может вынести человек на пути к нормальной жизни!» И почему-то больше всего было радостно за внука Васю. Он родился в хорошей семье.

--">