Анна Александровна Кувайкова - Кровавая Ведьма

Изумительно подозрительный мужик. И почему ему хочется верить?

Улыбаясь сквозь зубы, покорно полезла на исполинского его коня, мысленно ругая доверчивость, которая вечно выходила мне боком (а пару раз и прямо в бок). Иноходец оказался под стать своему владельцу, с лохматой гривой, длинным хвостом, которому иные девки позавидуют, и гладкой песочной шкурой. Стоял он смирно даже без привязи, под тяжелым клепанным седлом, и если страдал, то только одним — тотальной непереносимостью ведьм.

Точно говорю, в его взгляде это прям светилось!

Но кузнецу перечить не решились ни я, ни коняга. Дождавшись, пока он окажется в седле, едва коснувшись крупа ладонью, не притронувшись к стременам, мы смиренно двинулись на многолюдную улицу, где, не смотря на послеобеденный час, бойко шла торговля во всех лавках сразу.

Задавить снующих всюду людей — раз плюнуть, и потому конь шел медленно и размеренно, будто корабль рассекал воду, а у меня появилось время на расспросы.

— Мастер Никлион…

— Да зови уж меня дядюшкой, чего уж, — добродушно усмехнулся позади меня мужчина, железной рукой управляя поводьями.

Я с тоской прикрыла глаза, сглатывая внезапную горечь.

В моей жизни был только один человек, которого я так называла. И, увы, по собственной глупости я его покинула. С тех пор звать так других язык не поворачивается.

Да и не человеком он был вовсе.

— Ладно, — согласилась для вида, и просто продолжила. — Скажите, а почему вы ищите ведьм и магов? Почему этим не занимается, скажем, городовой?

— Да то ты не знаешь, что за городовой у нас, — кузнец позади меня усмехнулся в короткую бородку, едва не заставив вздрогнуть. Ну, не люблю я лошадей. А ездить с кем-то в седле, так тем более! — Вроде не глухой, не дурной, а ленивый. Пока не припечёт, как следует, и пальцем не пошевелит. Мы б выбрали другого, да у него родня в столице, связи какие имеет. Сказать честно, не по душе мне кумовство, да в нем тоже польза имеется. Как беда какая сильная, городовой-то со столицей вмиг дела решает, на помощь дружину зовет. А что по мелочи, так мы уже сами привыкли. С Мастерами другими совет позовем, и порешаем. Так оно всяко сподручнее.

— А, вот оно что, — многозначительно произнесла я и замолкла.

Что тут говорить-то? Вот она, обыденная человеческая натура. На несправедливость жалуемся, но менять ничего не хотим, а когда надо, еще и пользуемся. Сколько городов я в своей жизни повидала, и везде так!

Редко иначе.

— А ты как, Артеничка? Неужто с ним дел не имела?

— Да разок один, когда разрешение на торговлю брала, — пожала плечами. — Остальные мне его тайны без надобности.

Кстати, даже не врала. Местные скандалы, сплетни и интриги меня действительно мало интересовали. Моей целью была спокойная торговля травами, амулетами, отварами, и всяким другим, не преследуемым по закону. Конечно, уговорить старого травника продать лавку в самом центре города, за которую он ломил остальным баснословную цену, или не продавал вовсе, тихим делом не назовешь. Но иного пути, заполучить возможность возить товары на столичную ярмарку, не было. А я остро нуждалась в общении с иноземными купцами.

На сходках подобного рода не только товары продают, но и информацию.

К счастью, кузнец приставать с расспросами больше не стал, и город мы пересекли в молчании. Да и не стала бы я говорить при всём своем желании — как только Мастер вывел коня на тихую улицу, он припустил бодрым галопом. И у меня от такого обращения предсказуемо позеленело не только лицо — даже волосы!

От несущейся под крупными копытами булыжников мостовой, меня качало, мутило, и отчаянно тянуло к сырой земле. К счастью, пытка не продлилась долго, и иноходец вскоре затормозил у самой опушки леса. Причем не просто остановился, практически встал, как вкопанный! Благо, железная ручища меня придержала, не давая улететь через лошадиную голову в ближайшие кусты.

Как только содержимое желудка не вывернулось!

— Звиняй, девка, — спешившись и сняв меня с седла, виновато развел кузнец руками, и поспешил подхватить под уздцы всхрапывающего коня. Животина нервно перебирала ногами, косила карим глазом на летнюю зелень рябин, и явно хотел оказать подальше отсюда.

Я, кстати, тоже.

А это очень даже редкость!