Журнал «Вокруг Света» - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1978 год

сполз к двум домикам, стоящим на обрыве, словно под защитой плотины.

Нас встретил заведующий сейсмостанцией Иван Трофимович Финогеев. Высокий сухощавый человек средних лет, привыкший, видимо, к жизни сосредоточенной и замкнутой. Вообще здесь, как часто бывает на отдаленных станциях и в небольших экспедициях, работают всего двое — семья: сам Финогеев и его жена Валентина, инженер. Мои попутчики сразу же разошлись по своим объектам, а меня Финогеев повел осматривать хозяйство станции.

Во дворе к нам под ноги подкатываются два мохнатых щенка и начинают весело трепать шнурки ботинок. В загончике квохчут куры и орут петухи. Голуби лениво поднимаются в небо, где дрожат похожие на пух редкие хлопья снега.

— А ваш зверинец реагирует на землетрясения? — спрашиваю я.

— Как ни странно — нет. Один раз я сидел вон там, на берегу, с удочкой, вижу — рыба вдруг начала выскакивать из воды. В это время звонок на доме зазвенел — это у меня сигнал, что приборы сработали. Было балла три, но зверинец не обратил внимания... Так что полагаюсь только на приборы.

Иван Трофимович распахнул двери домика.

...Вдоль стен стояло с десяток осциллографов. Вернее, они были попарно прикреплены к небольшим деревянным платформам, подвешенным на тросах к потолку. Это для того, чтобы до минимума сократить воздействие посторонних колебаний и при землетрясении, и в обычное время — проедет грузовик, сбрасывают избыточную воду из водохранилища, просто кто-то хлопнет дверьми...

В углу, слева от небольшого пульта, через каждую секунду пульсирует сигнальная лампочка. Сухо, с метрономным стуком тикает хронометр. Ухо быстро привыкает к этому однообразному звуку, и он становится так же неощутим, как постоянно присутствующее мерное гудение турбин плотины. И когда через каждые 59 ударов проходит минутная марка — звенит пауза в один такт, это вызывает такое же болезненное ощущение, как шаг в темноте мимо ступеньки.

— У нас установлено восемь датчиков: в центре плотины, по гребню, на гранитном основании, где земляное тело плотины смыкается со скалой, и на стенке здания ГЭС, — рассказывает Иван Трофимович. — Сейчас мы проверим, все ли они готовы к работе.

Он подходит к пульту и нажимает на кнопку «Пуск». Мгновенно на экране вспыхивает надпись «Землетрясение» — и по ушам ударяет надрывный вой всех одновременно включившихся осциллографов.

— И часто загорается такой сигнал?

— Раз десять в год. Дело в том, что приборы настроены на регистрацию землетрясений, ощутимых человеком, то есть свыше полутора-двух баллов. А пятибалльное землетрясение здесь было один раз за девять лет. Станция работает в ждущем режиме. Когда происходит землетрясение и оно близко к порогу ощутимости или выше, срабатывает запускающий датчик и включаются все аппараты станции. Понятно?

Я согласно киваю и пытаюсь представить работу человека, который как бы держит в своих руках картину состояния плотины. Работа его, казалось бы, проста и незаметна. Регулярные обходы от датчика к датчику — проверить приборы, или, как говорят сейсмологи, «выверить на ноль», регистрация и расшифровка записей. Но когда не только проверки ради, не понарошку, а всерьез загорится сигнал «Землетрясение» и тревожной сиреной взвоют моторы осциллографов, Иван Трофимович без спешки, без лихорадки пройдет вдоль приборов, проверит, все ли работают нормально, и сядет к пульту, чтобы внести в журнал соответствующую запись. Как ни парадоксально, но каждый сейсмолог мечтает записать «хорошее землетрясение».

На каждодневные данные сейсмологов, на такие вот записи и опираются впоследствии инженеры, работающие над проблемами сейсмостойкого строительства.

Здесь же, на станции, спустя некоторое время я услышал такой профессиональный разговор. — Давай кило десять в параллель!

— Ага! Тогда на этом будет вылетать, а на этом...

— А ты канал прозвонил?

Специалисты, приехавшие из института, проверяли аппаратуру ЧИСС, то есть частотно-избирательной сейсмической станции. В руках у Вячеслава Голубятникова влажная проявленная лента осциллографа.

— Хорошо утром здесь тряхнуло. Вот, смотрите, — с удовлетворением говорит он.

— Как так? — удивляюсь я. — Ведь не было заметно.

Палец --">