Борис Борисович Батыршин - Московский Лес-4. Леса хватит на всех

Борис Батыршин Московский Лес-4. Леса хватит на всех

***

Примечания автора:

Четвёртая книга цикла "Московский Лес".
Запретный Лес с его пугающими тайнами? Терлецкое Урочище, вотчина лешаков всего Московского Леса? Крылатские холмы, где на склонах пасутся самые настоящие слонопотамы? На этот раз читателя ждёт знакомство с новыми обитателями Московского леса - вместе с уже знакомыми героями им предстоит встретиться с новой, страшной угрозой, которая нависла над каждым из обитателей Московского Леса.
Но, чтобы ни случилось, важно не забывать о главной заповеди:
Леса хватит на всех.

Страница книги

Файл скачан программой телеграмм канала @books_fine (https://t.me/books_fine). Узнать о программе вы можете на канале

ПРОЛОГ

Слышишь - Мор-павлин спокоен, и мартышкам нет заботы,

Коршун-Чиль ещё кружится в облаках,

Но скользят по джунглям пятна, но в ветвях вздыхает что-то

Это страх к тебе крадётся, это страх…

Тень внимательная ближе, меж стволами подползая,

Шёпот ширится и прячется в кустах…

Пот на лбу твоём, и пальцы сводит судорога злая —

Это страх к тебе крадётся, это страх!

Р. Киплинг. «Книга Джунглей»

За 30 лет до описанных событий.

Москва, ул. 8-я Соколиная.

Сирена выла – мерзко, заунывно, протяжно. Порой к ней присоединялись клаксоны автомобилей, но быстро смолкали, не выдерживая конкуренции с динозавром давно ушедшей эпохи, раритетом канувшей в Лету системы гражданской обороны.

Оказывается – не канувшей. Раз завывает, да ещё так громко, что сумела продраться сквозь тяжкое похмельное забытьё…

Сквозь мутное, не годами не мытое стекло, с трудом пропускающее солнечный свет, удалось разглядеть лишь какое-то неприятно-упорядоченное движение людей во дворе. Они сплошным потоком вытекали из подъездов и исчезали за углом. Шли, держа за руку детей, навьюченные сумками, рюкзаками, чемоданами…

Память, контуженная вчерашней (или уже сегодняшней? Поди, разбери…) порцией спиртного, помедлив, подкинула картинку из советского прошлого. Пожелтевший плакат на казённой, крашеной салатовой масляной краской стене; на плакате – мужчина с противогазной сумкой на боку крутит рукоятку механической сирены. Ниже - вереницы аккуратно одетых людей с чемоданами и детьми, организованно выходящих из подъезда и направляющихся туда, куда указывает стрелка с надписью «убежище».

Гражданская оборона, ну конечно… Значит - эвакуация? Война? Техногенная катастрофа? Откуда ей взяться посреди города, из которого последний химический завод убрали лет пятнадцать назад?

Мартин с натугой отодрал разбухшую за зиму раму – весна в этом году выдалась поздняя. Комнату сразу заполнил вой сирены. Стали слышны и другие звуки - гул голосов, собачий лай, истерические крики, плач, и эту тревожную какофонию не могла заглушить даже не замолкающая ни на миг сирена.

Он высунулся из окна, стараясь рассмотреть «эвакуируемых». Ему замахали, предлагая присоединиться к всеобщему исходу. Спасибо, конечно, но мы лучше пешком постоим… пока.

В толпе выделялся долговязый, с волосами до плеч, парень, терзавший на ходу радиоприёмник с длинной антенной. Люди жались к нему, оттесняя друг друга, жадно вытягивали шеи.

Он отошёл от окна. Что вообще происходит, а? Смартфон в ответ на движения дрожащих пальцев, высветил предложение зарядить батарею, после чего перестал подавать признаки жизни. Мартин выругался – зарядка, как назло, осталась в издательстве. Телевизора в доме нет, ноутбука тоже. Вообще, в квартиру на Соколиной Горе (любой, сколько-нибудь требовательный человек не задумываясь, назвал бы её бомжатником), он приезжал с единственной целью: нажраться. И полагал здесь лишними любые устройства, сложнее кухонной плиты и унитаза.

А сирена всё выла.

Сверху навалился гулкий свистящий грохот. Мартин высунулся из окна – низко, над самыми крышами прошёл военный вертолёт - в камуфляжной раскраске и с ракетными подвесками под кургузыми крылышками. Люди внизу провожали вертушку взглядами, пока та не скрылась за крышами домов, уходя в сторону Измайловского парка.

«…радио же!..»

Он метнулся в комнату, по пути болезненно зацепившись плечом за косяк – похмелье давало о себе знать. Древний, обшарпанный, как и всё в квартире, сервант; на полках выставка разномастных рюмок, чашек, графинов, блюдец. Он присел на корточки --">