Майк Гелприн (Джи Майк) - Вам сюда

безупречной небывальщине Дюренмата… Он говорил, не останавливаясь, сыпал цитатами, полемизировал сам с собой, потом переключился с прозы на поэзию, читал вслух Бернса, Мандельштама, Дементьева, и сам не заметил, как прошло три с половиной часа. Кафе закрывалось, они вышли на улицу, и тут Марик очухался, замолчал и привычно начал краснеть. Но в этот момент девушка шагнула к нему, её лицо с огромными карими глазами приблизилось, и Марик вдруг почувствовал, как его щёки коснулись мягкие Юлины губы.

— Спасибо вам, Марк, — сказала девушка, — это был превосходный вечер. Не провожайте меня, я живу в двух шагах, вот в этом доме, — добавила она. — Позвоните мне, ладно?

С этими словами Юля сунула Марику в ладонь клочок бумаги, отпрянула, посмотрела ему в глаза, улыбнулась, и, повернувшись, легко зашагала прочь по направлению к ближайшей пятиэтажке. Марик остался стоять на месте, уставившись в номер написанного на обрывке салфетки телефона и не понимая, что это такое.

Они встретились в центре города у памятника Пушкину, небольшой садик вокруг которого использовало в качестве места встреч не одно поколение влюблённых. Вечерело, дул ласковый тёплый ветерок, с растущих в садике клёнов плавно падали жёлтые с рубиновыми прожилками листья. Последние дни Марик прожил на нервах, и к моменту встречи находился в состоянии, близком к ступору. Наверное, отчасти поэтому всё прошло на удивление гладко и естественно. Видимо, у Марика не осталось сил на мучительное обдумывание слов перед тем, как их сказать, и на выволочки самому себе за то, что сказал не то, что хотел. Они с полчаса гуляли по городу, потом как-то само собой, невзначай, зашли в небольшой ресторан, сели в дальний угол подальше от скверного джазбанда, и Марик сделал заказ. Он ни разу не был с девушкой в ресторане и представлял, как себя вести, исключительно по книгам, но всё получилось вполне складно и пристойно.

Они говорили, не переставая — Юля оказалась приезжей, студенткой-заочницей в педагогическом, снимала на двоих с подругой крошечную квартирку и пять дней в неделю стояла в книжном на кассе. Больше она о себе не рассказывала, но Марик и не спрашивал. Зато как прекрасно она умела слушать! Она смотрела на него, почти не мигая, подперев острым кулачком подбородок и только иногда поправляя упорно падающую на глаза непослушную чёлочку, которую Марик находил особенно трогательной. Он рассказал о себе. Отца он никогда не знал, а мать едва помнил — она умерла, когда Марику было пять лет, и он остался вдвоём с бабушкой, учительницей литературы в школе. Потом разговор перешёл на книги, с них на кино, потом опять на литературу. Провожая Юлю до дома, Марик чувствовал, будто знает её очень давно, он совсем перестал комплексовать и следить за каждым сказанным словом. Несколько раз ему удалось легко пошутить, Юля заливисто смеялась, и он смеялся вместе с ней. А потом она взяла его под руку, грудью прижалась к локтю, у Марика сладко заныло в паху, он с огромным удивлением понял, что возбудился, и ему стало стыдно. Он снова покраснел и стал запинаться, но в этот момент они уже подошли к её дому и остановились напротив парадной. Марик принял немыслимую позу, пытаясь скрыть возбуждение, и покраснел уже совершенно отчаянно. Юля посмотрела на него с удивлением, но вдруг всё поняла и покраснела сама.

— Сегодня нельзя, — сказала она быстро, — но ничего, ты подождёшь, правда?

Марик кивнул. Он не понял, что именно нельзя и чего ждать, но готов был ждать хоть всю жизнь. А когда Юля шагнула к нему, положила руки на плечи и поцеловала в губы, а потом быстро исчезла в парадной, и Марик услышал лёгкую дробь её каблучков по ступенькам, он вообще перестал что-либо соображать.

— А вам не кажется, ребята, что наш Марчелка изменился? — Ира Аверина поставила на стол фирменное блюдо, запечённую в яблоках утку. — Открывай выпивон, Серёжа, — велела она мужу. — Марик, Жека, не стесняйтесь, накладывайте. Ой, мальчики, как я рада, что мы иногда собираемся.

— Точно изменился, — двухметровый здоровяк Серёга свернул пробку с литровой бутылки сорокаградусной и сноровисто разлил по рюмкам. — К лучшему. А ну-ка, давайте накатим за изменившегося к лучшему Марика.

— Влюбился, наверное, — выразил догадку эксцентричный красавчик Жека и чокнулся по очереди с Серёгой и Мариком. — Ну, давайте, за любовь!

Марик быстро пьянел. Он вообще-то не пил, но сегодня не стал сдерживаться. Марик с --">