Павел Кренев - Лось

одного! Теперь моя очередь. Вдруг разучился? — кривится он в шутке.

— Да ведь самка...

— Ну и черт с тобой! — злится дядюшка.— Во, видали чудака! Дичь это, а не самка. Эх...

Заметив на лице племянника твердое упорство, дядя Володя сдается.

— Ладно, пошли уж, — говорит он миролюбиво, — а то, пока бегаем, и день пройдет.

Канис еще долго облаивает глухарку, потом, поняв бесплодность своих стараний, догоняет путников. Опустив хвост и потупясь, некоторое время плетется сзади, демонстрируя таким образом обиду на охотников. Дядя Володя, обернувшись назад, ворчит:

— Это все Степка, хозяин твой. Ишь жалючий какой выискался. А еще охотник...

Впереди посветлело. Зимник выходит на заросшие молодым березняком, давно никем не пользуемые пожни. Канис убегает вперед, и вдруг раздается собачин визг, а следом и лай, какой-то неестественно звонкий, захлебывающийся. Степан и дядя смотрят друг на друга.

— Наверно, зайца погнал,— предполагает Степа.

Лай в самом деле приближался.

— Заряди на всякий случай пулю, не то медведь еще,— торопливо советует дядя и, отбежав в сторону, встает наизготовку.

Степан привычно нащупывает в патронташе крайний патрон, заряженный «жаканом», и быстро сует его в правый ствол. Лай Каниса слышится все отчетливее.

...Лось появился неожиданно. Степану показалось, что от пригорка, поросшего можжевельником, отделилось что-то огромное и помчалось прямо на него. Высоко выбрасывая передние ноги, оглядываясь на лающую собаку, лось стремительно приближался, но, заметив человека, резко свернул, грудью обламывая сучья.

Дальше все происходило словно в тяжелом сне.

— Стреляй! Уйдет!— услышал Степан истошный крик.

Какая-то властная сила бросила приклад ружья к Степанову плечу. Выстрела он не слышал...

Передние ноги лося, словно в кино, как-то неестественно подогнулись, он с размаху ткнулся мордой в высокую сухую траву и тяжело перевалился на спину.

Не помня себя от азарта, Степан бросился к добыче, но, не добежав нескольких шагов, замер, встретившись взглядом с животным. Широко открытые глаза лося были полны ужаса и тяжелой, осуждающей тоски. Лось напрягал силы, чтобы подняться, беспомощно бил ногами, вздыбливая копытами дерн, но встать уже не мог.

— Вот удача-то какая,— услышал Степан.

Взводя на ходу курки, дядя Володя подбежал к лосю и, деловито прицелившись, выстрелил ему в голову.

— Ну ты, Степка, а! Ну молодец! И главно, место-то, а! Далеко, черта с два кто и узнает. А мы потихоньку мясо-то и выносим. Тепловато, правда, еще, ну ничего, засолим. А жирный-то, жирный-то какой, а!

Он долго бегает вокруг убитого лося, задирает ему ноги, рассматривает, щупает, что-то умиленно восклицает. Потом вдруг смотрит на Степана и замолкает.

Тог сидит на земле и безучастно глядит на добычу.

— Ну чего расселся-то, племяш? Работать теперь надо,— хохочет дядя Володя, потирая руки.

Степан медленно встает, со вздохом поднимает ружье и вдруг, резко размахнувшись, ударяет им о ствол дерева. Приклад с хрустом отлетает в сторону. Потом он поворачивается и медленно идет назад, к болоту.

Дядя испуганно отскакивает от лося, оторопело смотрит вслед Степану, потом кричит:

— Ты куда, балбес? Мяса-то сколько!

Ничего не понимая, он бежит за Степаном и рассудительным тоном убеждает:

— Озеро ведь рядом, а. Ты же сам говорил, красивое. Дойдем уж.

Степан, не оглядываясь, идет домой.

--">