Василий Бабушкин-Сибиряк - Палата Љ 13 (СИ)

донора. Он отдал часть крови другому человеку, значит, поделился частичкой души.

  Привезли как то в моё дежурство двух мужчин, попавших в аварию. У одного только перелом, да ушибы, а вот другому досталось покрепче, не приходит в сознание, потерял очень много крови.

  Сразу его на стол, определили группу крови, сделали гемотрансфузию. Сам я не сторонник переливания крови, понимаю, что донорская кровь имеет негативные вирусные последствия и возможно отторжение её организмом.

  Но как ты знаешь, мы заложники своей профессии, тебе не раз, верно, приходилось искать наши ошибки в трупах.

  В моём случае я всё сделал грамотно, подобные операции завершались прежде успешно. Но здесь сразу же после переливания плазмы началось отторжение. Поднялась температура пациента, и введенный трансплантат свернулся, как скисшее молоко.

  И вот я впервые увидел, как из области сердца отделилось небольшое светлое пятнышко вроде солнечного зайчика и исчезло в потолке.

  И я понял, что пациенту больше не нужен хирург. Родственники умершего пациента отнеслись спокойно к его смерти. Они оказались, какими то сектантами, узнав о гемотрансфузии, были очень недовольны.

  По их верованию нельзя чужую кровь вливать в человека.

  - У вас были бы неприятности, если бы он остался жив, а теперь его душа с Богом сказал мне один из них.

  Вот такую историю о душе рассказал мой знакомый.

  Наверное, прошло больше года, прежде чем мне вспомнился его рассказ.

  О моей профессии ходят много всяких россказней и анекдотов. Я уже привык к любопытным взглядам при знакомстве и ехидным шуткам друзей. Давно уже считаю, что моя работа самая обыкновенная и что сверхъестественного в ней столько же, сколько в любой другой.

  Но однажды со мной и случилось "это".

  Холодильник от моей операционной отделяет всего лишь дверь, которую всегда держим закрытой по простой причине, чтобы холод не тянуло к нам. Мы - это я и три санитара, у которых своя работа с " пациентами".

  Санитары приносят из палаты - холодильника ко мне на стол в операционную "пациента", с которым я и работаю. Он может лежать на столе несколько часов, спешить уже некуда.

  В операционной у нас в углу стол, где мы едим, пьём кофе и другие напитки, здесь же я пишу заключения и составляю прочие документы.

  Дальше ещё одна дверь в приёмную, где сидит охранник - сторож.

  В тот раз я задержался допоздна, санитары уже ушли домой, в морге остались я да охранник и еще, разумеется "пациенты".

  Я вспомнил, что давно не пил кофе, включил кофеварку, выложил на стол провизию и пошёл звать охранника для компании. Пробыл я приёмной минут пять. Вернувшись с охранником и сев за стол с удивлением обнаружил, что вся моя провизия исчезла, а дверь в холодильник к "пациентам" полуоткрыта.

  Охранник был ещё новичок в нашей работе и заметно труханул. Чтобы успокоить его, я вспомнил и рассказал ему студенческую историю про бомжа, который понавадился ночевать в морге и воровать у персонала водку и закусь.

  Мы включили свет в холодильнике и стали проверять "пациентов". Все были на месте кроме одного. Стали его искать, охранник на всякий пожарный случай вытащил из кобуры свой наган.

  И вот в самом углу за лежаками увидели "его". Это был мертвец. Об этом говорили "его" глаза. Они смотрели на нас, и в них не было жизни. Мысль о том, что мой "пациент" ожил, сковала все мои члены. Что происходило с охранником, я не видел, так как не мог повернуться.

  Мертвец сидел на полу, перед ним лежала вся моя провизия, а в руке он сжимал кусок колбасы. Он не успел ещё даже откусить, только собирался это сделать, и это вывело меня из ступора.

  - Сволочь, отдай мою колбасу - заорал я.

  Видимо мой крик привёл в чувство охранника и тот начал стрелять. Мертвец стал подниматься на ноги, всё так же невидяще смотря на нас. - Бежим -

--">