Александр Николаевич Неманис - Странствие Балвы

Александр Неманис СТРАНСТВИЕ БАЛВЫ

Шелковый шарф лежал поперек дороги и его нужно было обязательно переступить. Балва почесал ухо и смущенно откашлялся. Его вера запрещала ему переступать через шелковые шарфы и запрещала также сходить с дороги. «Идешь — иди, не смей свернуть с пути», — утверждала Единая Книга. Балва вынул из рюкзака салфетку, постелил ее на дорогу и сел подумать.

Вскоре это занятие ему надоело и он встал.

«Ничего нет глупее, чем думать о том, чего сделать нельзя», — вспомнилось оттуда же. Балва вздохнул, спрятал салфетку в рюкзак и ногой отшвырнул шарф с дороги. «Самое простое — самое верное».

Балва еще вчера жил как все, но с утра его словно подменили, и от одного его утреннего взгляда скончался престарелый петух. Балва воспользовался случаем, поел, а дальше совсем разошелся: сломал и выкинул часы, замуровал мышиный ход, надел сапоги и ушел из дома, как он решил, навсегда.

Шелковый шарф оказался не самым большим препятствием. Пройдя еще немного, Балва вышел к реке. Тут он понял, что перед ним самая сложная задача жизни, по крайней мере той, которая была. Балва не умел плавать и он не видел никого, у кого мог бы спросить совета.

Он читал в Единой Книге о мостах, одолевающих реки, но не представлял себе, что это такое.

Он снова сел на салфетку, на сей раз не подумать, а потому что ноги подкосились. Не те у него были ноги, чтобы на них много ходить. Мало он знал, меньше видел, а о выносливости и понятия не имел.

Хорошо, что из кустов вышла женщина и заметила Балву.

— Мужчина? — удивилась она. — Да что же он здесь делает?

— Ушел, — сказал Балва. — Навсегда ушел. Так не могу больше жить.

Женщина не рассмеялась. Балва думал, что она рассмеется, а она не рассмеялась. Она только с сомнением покачала головой.

— А жить ты как будешь? Где ты еду брать будешь? Где спать?

Балва пожал плечами.

— Не знаю. — Он показал на рюкзак. — Пока есть, что есть, а там видно будет.

Женщина взяла рюкзак и покачала его на вытянутой руке.

— Легковат… Ну ладно. А пойдешь-то ты куда?

— Куда пойдется.

— А сейчас чего сидишь?

Балва опять смутился. Он вспомнил шарф и как грубо с ним обошелся. Может, это ее шарф. Очень неудобно.

Женщина догадалась, не дожидаясь ответа.

— Река?

Балва кивнул.

— Вот ты такого простого препятствия одолеть не можешь, даже, наверное, не знаешь как, а все туда же — пойду, пойду, и ведь, скорее всего, думаю, навсегда уйти решил. Ну скажи: правда это?

Балва снова кивнул. Он почувствовал, что у него загорелись уши, и спрятал нос между колен.

— Много вас таких, смелых… Елисея помнишь? Да помнишь, конечно… Утонул он в реке. Вот вы, наверное, думаете, что он дома сидит, не вылезает, ест да пьет, а он утонул. Дня три тому выловили.

— Елисея… — произнес Балва и почувствовал, что сейчас заплачет.

У него задрожали губы, он тихонечко завыл, ему невыносимо стало жалко себя, слишком близко он знал Елисея, слишком мало еще было с ним выпито.

Женщина присела на корточки рядом с Балвой и ласково погладила его по голове.

— Поплачь, поплачь, милок, может легче станет.

— Он был… — выдавил Балва. — Он таким… У него… Вот так вот. Вот как, значит…

— Да… Ветка у него в руках была. Так и сожгли. Нельзя было отодрать. Видать, он на дерево полез. Над водой посидеть. Да не усидел, видишь…

Балва уткнулся в теплую грудь женщины и заплакал. Плакал он долго, а она только гладила его по голове и приговаривала:

— Ну… Ну…

Наконец он выплакался и отодвинулся. Ему было очень стыдно. Пойти навсегда, неожиданно столкнуться с голой правдой жизни, с жестокой правдой, не знающей пощады, и сразу понять, что он до безобразия слаб.

— И чего вам не живется, — сказала женщина. — Ешь, пей, спи. Никаких забот. Ну разве что иногда… Да вот за это-то мы ведь как о вас беспокоимся! Кто у вас хозяйка, Маруся, да? Золотое у нее сердце!

— Доброе, да, — отозвался Балва.

— Вот и хорошо, — обрадовалась женщина. — Возвращайся.

— Да, да… Только посижу еще немного…

— Ну ладно. — Женщина встала с чувством исполненного долга. — А то я тут болтаю с тобой, а у меня ведь дел невпроворот… — Она прошла несколько шагов, потом обернулась. — Да, передавай привет Марусе. Скажи, что Клава ей привет шлет. В гости зовет. Чай с грибами пить… И не сиди долго.

Женщина ушла.

Балва сидел и смотрел на реку. Не такая уж она и большая. А Елисей, --">